Наш главный редактор неоднократно просила меня рассказать на страницах ССА историю про "отрытие" в Кулогорах пещеры К-13. Но было всё как-то недосуг. Теперь пришёл черёд и этой интересной страницы нашей спелеожизни, ведь летом 2000 года исполнилось ровно 20 лет с момента открытия самой большой из Кулогорских пещер.

"…Нынешнее лето было у нас удачным и в исследовании старых, и в открытии новых карстовых пещер. Вот как мы нашли, например, третье подземелье в районе деревни Кулогоры. Вход в него был засыпан еще в двадцатых годах при строительстве канала Кулой-Пинега. А деревенские старожилы вспомнили его и показали нам. Наши ребята на время переменили профессию - из спелеологов превратились в археологов. Ходили на раскопки все по очереди после дневных маршрутов, перед отбоем, в свободные часы. Даже плохая погода не помешала, а после дождя копать было особенно трудно: оттаявший лед превращал глину и камень в тяжелое месиво. И все-таки мы своего добились…"

Мы начали полевой сезон 1980 года где-то в июне (точнее не помню). В планах КО были многочисленные поверхностные маршруты по "tключевым участкам" и соответствующая камералка. Работы в пещерах не было вообще, и "вольнонаёмный" народ из АОСС, приехавший поработать в каникулы в пещерах, сильно тосковал, занимаясь всякими хозяйственными делами на базе, пока ИТРы камералили. Психологический напряг постепенно рос, народ (и я в том числе) начал роптать, требуя хоть какой-то подземной работы… Подробности теперь и вспоминать не хочется. Короче, ругались-ругались мы с начальством, пока не приняли "профсоюзные" меры, заявив, что "обязательную" программу работ мы будем делать, как и положено по трудовому законодательству, только до 17-00, а потом, в своё личное время, будем делать то, что сами захотим. Вода в пещерах была ещё высокая, поэтому мы начали прочёсывать Кулогорский уступ на участке от базы до "ложка у К-13", как мы теперь это место называем, - на предмет обнаружения какой-нибудь перспективной щели с "дутьём". Весь состав энтузиастов я не помню, но была Оля Минина и совсем молодые Миша Некрасов и Андрей Бутаков. Нашли мы тогда вход в карстовую полость Архангельскую (тогда у этой щели, расположенной в сотне метров севернее входа в К-2, естественно, ещё не было никакого названия) и начали его раскапывать (кажется, только вдвоём с Олей, а Андрей с Мишей или были в маршруте или подъехали чуть позже). Копали мы эту дырку, копали… Начальство смотрело на наши вечерние "забавы" скептически, но не мешало.

Через несколько дней Виктор Николаевич делал что-то вроде опроса местного населения в Кулогорах и однажды вечером сообщил, что кто-то (?) в деревне рассказал ему, что раньше сразу за деревней был ещё один вход в пещеру, в который можно было "на тройке лошадей въехать". Но в 30-е годы, когда укрепляли дамбой устье канала, рабочие заложили в него много взрывчатки и кэ-э-эк!… Словом, получили таким образом много хороших гипсовых глыб. С тех пор входа там нет, но тяга между глыбами ощущается. Мы в тот же вечер пошли на место, осмотрели всё подробненько, убедились в наличии хорошего ветродуя из щелей между большими гипсовыми глыбами и выбрали место для будущей проходки - выше глыбового завала, там, где под вертикальной скалой смыкались две осыпи. (Сейчас уже точно не помню, но не исключаю, что в тот же день и рыть начали, энтузиазму было - выше крыши!).

Прокопали вниз вдоль скальника с полметра и наткнулись на мерзлоту. Лопата только беспомощно скребла "криогенку", лом проникал в неё сантиметра на три, не больше. Стало ясно, что быстро тут никуда не пробъёшься, придётся запастись терпением. И дальше работа велась следующим образом: приходим после трудового дня к раскопу и выгребаем то, что оттаяло со вчерашнего вечера; на следующий день - опять вычищаем то, что оттаяло за сутки; сходим на несколько дней в маршрут - и опять копаем. За сутки оттаивало где-то около 5-10см. Столь медленному оттаиванию грунта, безусловно, способствовало то обстоятельство, что склон с раскопом имел северную экспозицию - то есть, прятался от полуденного летнего солнышка в тени нависающего скальника. Если выпадал хороший дождик, то мерзлота протаивала чуть больше - сказывались преимущества "водяного отопления". Так ковырялись мы месяца полтора, медленно продвигаясь вглубь, выгребая глину и щебень, дробя ломом и кувалдой гипсовые глыбы. С самого начала копали: я, Андрей и Миша (возможно, ещё был Саша Иванников, но он, кажется, позже появился). Однажды, оторвавшись от маршрутных и камеральных дел, пришёл посмотреть на наши успехи Малков. И даже покопал немного.

Где-то, примерно, за неделю до "исторического момента" в Кулогоры приплыли Тамара и Саша Ишенины (по Пинеге на надувном катамаране, насколько я помню). Мы показали им наши достижения, и Саша, естественно, сразу принял активное участие в горных работах. Тут мне понадобилось срочно ехать в Карпогоры - выдавать замуж Валю Тарабину. И без меня, буквально через день-два после моего отъезда, Миша Некрасов с Сашей Ишениным дошли до нижнего края мерзлоты и "провалились" в пещеру. Перед этим они выкопали важную "улику", косвенно подтверждающую местную легенду про "большой взрыв", - остатки деревянного ящика, который, как они тогда решили, вполне мог быть из-под взрывчатки. Дерево неплохо сохранилось в многолетней мерзлоте.

Потом мы "всей свадьбой" приехали из Карпогор и отмечали это важное событие в поле над К-4. Всё было организовано очень романтично - с многочисленными свечами, "спелеовенчанием" в подземном зале (процедуру совершил Белый лично при пособничестве Шуршика) и разбиванием бокалов из-под выпитого шампанского о гипсовую глыбу... А после, на весёлом пикнике, нам и сообщили о важном "свадебном подарке" - новой пещере в Кулогорах. Восторг у нас был, понятно, до небес. Молодым - Серёге и Вале Малковым - подарили символический ключ от пещеры и право дать ей название. (Они тогда, помнится, воспользовались этим правом и предложили название Улыбка, которое совсем не понравилось руководству КО - видимо, из-за его абсолютной абстрактности. После были довольно долгие и нервные дебаты, которые завершились тем, что Виктор Николаевич назвал пещеру Троя. И вполне, как мне кажется, удачно. Тогда же, в то же лето, в отряде обсуждался вопрос, какой индекс должен быть присвоен новому входу. Поскольку у Малкова не было полной уверенности в том, что ленинградцы когда-то остановились именно на К-10, было решено занести новую пещеру в кадастр под индексом К-13, которого - уж точно! - до того момента не существовало).

В результате всех наших землеройных усилий был расчищен довольно шкурный вертикальный лаз, идущий на три метра вниз вдоль поверхности скалы. Когда ценой многих трудов и терпения была пройдена мерзлотная "пробка", ниже её почти весь рыхлый заполнитель был "пропихнут" вниз - под нависающий "скол", внутрь открывшегося горизонтального хода. Первыми в расчищенный вход, в тот же день, спустились, естественно, сами "горнопроходчики" - Миша Некрасов и Саша Ишенин (и, по-моему, был ещё кто-то третий). Вскоре после свадебного пикника сходил туда, вместе с другими, и я. С того выхода запомнились две детали: следы текучей воды на ещё не очень сильно затоптанных отложениях прямо у входа, показывающие, что весной вода поглощается в пещеру через щели в глыбовом завале, да монолитный трубообразный эрозионный ход, идущий от развилки на юг - в сторону К-2.

Расчищенный вертикальный лаз вывел нас в красивый ход со следами эрозионной проработки. Фото В. Лускань

В тот же год началась топосъёмка новой пещеры. А через год, летом 1981 года, когда нам пришлось капитально расчищать и расширять вход после весенней "активизации", закрывшей его наглухо, была сделана бревенчатая крепь, существующая там до сих пор. Автором "проекта" крепи и одним из основных её строителей был Саша Иванников. Крепь была сделана без единого гвоздя (буквально!) - по всем правилам сапёрного дела (Иванников по военному образованию - сапёр). За прошедшие двадцать лет крепь не утратила своей основной функции. Причиной же того, что вход иногда закрывается, является высыпание рыхлого материала из завала ниже крепи. Что, увы, имеет место и в настоящий момент.

Именно так летом 1980 года был раскопан вход в Трою. Главными "археологами" были: Андрей Бутаков, Александр Ишенин, Михаил Некрасов, Николай Франц. Имён остальных участников, иногда тоже "гревшихся" в забое с лопатой и киркой в руках, моя хилая память, к сожалению, не сохранила. Повезло в этой истории больше всех Мише Некрасову и Саше Ишенину - именно они вкусили сладкий миг "вываливания" в дыру. Им можно только позавидовать. И всё же доставшийся им "праздничный пирог" - это вершина целой пирамиды нашего общего полуторамесячного труда на жаре и комарах "в свободное от основной работы время". Троя - первая наша крупная и заслуженная "победа" в Кулогорах, показавшая, что упорством и трудом и в самом деле можно раздвигать горизонты. По крайней мере - подземные.

Кулойский канал

Поисковая экспедиция