Такой вот шуточный "титул" мы придумали для нашей АОСС - Архангельской областной секции спелеологии в самом конце 70-х годов ХХ столетия. Кроме того, что все семь слов "титула" начинались с буквы "с", интересным в нем было еще и то, что его смысл был чистой правдой - ни в одной их стран так называемого "социалистического лагеря" совершенно точно не было спелеоорганизации, находящейся на 64° северной широты! Информацией о наличии спелеологов в приполярных областях Канады, Норвегии или Гренландии мы тогда не располагали, поэтому заявить о "самой северной секции спелеологии Земли", не боясь согрешить против истины, мы никак не могли. Да и скромность не позволяла...

Как же занесло спелеологию так далеко на север? Об этом лучше рассказать более подробно...

Пещеры в наших северных широтах существовали всегда. Еще и нормального гомо сапиенса на Земле не было, а водичка уже точила древние отложения гипсов, растворяла стенки трещин, порождая подземные пустоты. И когда сюда пришел человек, то его уже встретили глубокие провалы, непроходимые шелопняки да зияющие пугающей чернотой отверстия входов, ледяное дыхание которых отбивало всякое желание поселиться под каменными сводами, как это в те времена было принято у людей. Поэтому древние люди, видимо, предпочитали жить рядом с северными пещерами, но не в них - так им было теплее. О том, что они тут жили в те стародавние времена, свидетельствует, к примеру, находка каменного топора, якобы, сделанная когда-то ученым-историком Архангельского государственного педагогического института Куратовым прямо перед входом в пещеру Кулогорская-2. Но нам, увы, совершенно не известно, как далеко те люди проникали в пугающую нормального первобытного человека темноту подземных лабиринтов. Скорее всего, учитывая существующие в наших пещерах температуры, они ограничивались использованием их в качестве "холодильников" - для хранения скоропортящихся мясных продуктов, добытых во время удачной охоты. Не исключено, что именно круглогодичная промороженность ближних частей многих пещер было основным, скажем так, привлекающим фактором, заставляющим первобытных охотников селиться в непосредственной близости от них. Но до подлинно научного подхода к освоению северных пещер в те времена дело еще не дошло...

Прошли не мерянные тысячи лет, прежде чем к тайнам наших пещер прикоснулись настоящие ученые мужи. Первым из таковых, как свидетельствуют письменные источники, был академик Российской Академии Наук Александр Шренк, посетивший в 1837 году одну из Кулогорских пещер. Наш альманах уже публиковал выдержки из его путевых заметок (см. ССА-1). Позже, уже в ХХ веке, к процессу познания северного карста приложили свои способности многие советские специалисты-геологи (см. ССА-2), но их профессиональные интересы были тогда еще очень "поверхностными", то есть касались, в основном, только особенностей развития и распространения видимого невооруженным глазом поверхностного карста.

По-настоящему глубоко (буквально!) начали изучение карста Архангельской области в 1966 году ленинградские спелеологи. Ими за несколько лет было проведено множество исследовательских экспедиций, результатом которых было открытие и картографирование более чем сотни интересных пещер разной длины. Их вклад в изучение нашего карста трудно переоценить.

А в 1974 году в Архангельске при территориальном геолуправлении (Юрасская геологоразведочная экспедиция) был создан "Карстовый отряд" (далее - КО), призванный заниматься карстом Архангельской области на серьезной производственной и научной базе. И почти сразу его возглавил молодой инженер-гидрогеолог, выпускник Ленинградского горного института, спелеолог с немалым подземным стажем Малков Виктор Николаевич. Вот с него-то все и началось!

Виктор Малков был тогда начальником КО и, практически, единственным его штатным сотрудником. Поэтому в самые первые годы существования отряда для исследовательских работ в пещерах привлекались спелеологи-любители из Ленинграда и Новомосковска. Своих, исконно северных, спелеологических кадров тогда просто еще и не существовало. Особенно активным и плодотворным было в те годы сотрудничество с "единокровными" ленинградскими спелеологами. Спелеологи из секции Ленинградского горного института приезжали на производственную практику в КО и были просто счастливы вместо скучных "откачек" на режимных гидрогеологических скважинах, заниматься поиском новых пещер и настоящей спелеологической работой - топосъемкой больших и интересных, суровых и почти совсем не исследованных гипсовых пещер. Кроме практикантов-"горников", приезжали также спелеологи-любители из ЛСС, которые, как правило, были студентами политехнического института и других вузов Ленинграда.

Вскоре, кажется, в 1975 году, в состав КО влилось пополнение в лице Николаева Юрия Ивановича - друга и соратника Виктора Малкова по спелеосекции ЛГИ. Кроме того, чуть позже, в отряде начал работать Паша Распутин - житель Пинеги, опытный спелеолог, ранее активно работавший в пинежских экспедициях известной ленинградской спелеогруппы "Плутон", а также участвовавший в экспедициях самого КО. Для проведения "полевых работ" на поверхности и под землей, как уже упоминалось, немногочисленный состав отряда усиливался студентами-практикантами и спелеологами из Ленинграда, Новомосковска и Воронежа (наверное, бывали участники и из других мест, но именно спелеосекции из этих трех городов очень активно сотрудничали в те годы с КО). В самом конце 1977 года в КО начал работать автор этих строк.

Сотрудничество с ленинградскими спелеологами были тесным и результативным до тех пор, пока не случился конфликт из-за очень большой и красивой пещеры, которая впоследствии получила название "Олимпийская". Мне сейчас уже и не вспомнить все детали этого "столкновения интересов", да и ни к чему они в данной статье, но приоритет на первопрохождение этой пещеры оспаривали обе стороны. Кто из них был тогда прав, мы сейчас разбираться не будем, но стоит лишь упомянуть такой казусный исторический факт: вдрызг рассорившиеся с КО руководители ЛСС провели экспедицию в Олимпийскую (впрочем, у них для нее было свое название, кажется - "Белореченская"), делая ее "официальное первопрохождение" по съемочным пикетам КО, отснявшего основную часть этой грандиозной пещеры всего за пару месяцев до этого! Самым тяжелым следствием этой ссоры ленинградского спелеологического "начальства" с руководством КО был официальный запрет всем ленинградским спелеологам на участие в экспедициях Карстового отряда (тоталитарное время - тоталитарные методы…).

Некоторые спелеологи из города на Неве, ставшие к тому времени просто близкими друзьями сотрудников КО, естественно, игнорировали эти "постановления" своего спелеоруководства и продолжали тайно (!) ездить на Пинегу, чтобы работать вместе с Малковым и другими спелеологами отряда.

Сложившаяся ненормальная "кадровая ситуация", безусловно, несколько осложняющая выполнение "производственных планов" КО по исследованию пещер Пинеги, послужила одним из главных побудительных мотивов для создания в Архангельске своей собственной секции спелеологии.

И "лед тронулся"!... По городу были расклеены объявления о наборе в спелеосекцию. Кроме того, такие же самодельные плакатики были вывешены во всех трех вузах Архангельска. И реклама сработала - на первое организационное собрание 18 марта 1978 года в городской клуб туристов пришло около 100 человек! Большинство из них, правда, думало, что мы будем организовывать экскурсионные поездки в пещеры, но нам пришлось их разочаровать - мы искали единомышленников, готовых отдавать свои силы, средства и время на исследование подземного мира. Поэтому в тот раз заявления на вступление в секцию подало что-то около 30 человек.

И дальше мы начали жить жизнью нормальной спелеосекции, сотворенной и организованной по примерному подобию спелеосекции Ленинградского горного института, из которой вышел наш "создатель" Виктор Малков. Мы тренировались в спортзале, мы бегали по набережной Северной Двины, делали лыжные вылазки в лес, слушали лекции по программе ШПП - "школы предлагерной подготовки", болтались на самодельной тросовой лестнице под потолком спортзала, осваивали азы передвижения по скалам на гранитной облицовке набережной и на обычных кирпичах старой водонапорной башни, технику работы с веревкой отрабатывали на крутых глинистых береговых обрывах… В общем, готовились к будущим экспедициям.

Но была весна, паводок в пещерах не давал новичкам никакой возможности осуществить первое свидание с подземным миром, поэтому народ изрядно "рассосался", и в Пинегу летом 1978 года, кроме штатных сотрудников КО, смогли поехать только 2 человека - Валя Тарабина и Оля Кононова. Они и стали самыми первыми "настоящими" спелеологами-любителями города Архангельска, прошедшими первое крещение в пинежских пещерах. (Все остальные активные члены Архангельской областной секции спелеологии были на тот момент профессионалами - работали в Карстовом отряде, а Виктор Франц работал егерем в Пинежском государственном заповеднике).

Ровно через год, когда в АОСС уже влилось новое пополнение второго набора (к тому моменту из первого набора с нами остались единицы), в далекой лесной избушке под Архангельском было организовано "посвящение в спелеологи" первых 4 новичков - Вали Тарабиной, Оли Кононовой, Оли Добрыниной и Коли Франца. "Отцы секции" - Витя Малков и Юра Николаев - уже давно прошли процедуру "посвящения" в секции родного ЛГИ, и таким образом с этого исторического момента в Архангельске стало целых 6 "посвященных" спелеологов. Кстати, чтобы быть представленным к "посвящению" нужно было не так мало пройти: прослушать полный курс ШПП, сдать экзамен по теории, сдать "узлы", сдать нормативы по физической подготовке и - самое главное! - поучаствовать хотя бы в одной настоящей спелеоэкспедиции. Всем этим критериям на тот момент соответствовали только мы четверо, остальным же, как правило, не хватало самого главного - участия в экспедиции.

Был издан специальный "приказ", который был передан четверым "кандидатам в действительные члены" АОСС:

Программа "посвящения" тоже была почти что скопирована с аналогичной процедуры спелеосекции ЛГИ, с учетом существенной разницы: у них это мероприятие традиционно проводилось в темных лабиринтах Саблинских катакомб, а нам до ближайших пещер надо было добираться самолетом (правда, всего полчаса), поэтому условный "лабиринт" для нас был устроен прямо в лесу под Архангельском. Мы должны были пройти по запутанной лыжне, ориентируясь по каким-то топознакам и выполняя какие-то задания, чтобы добраться до избушки, где нас ждали друзья по секции во главе с Белым Спелеологом (Малков был закутан в белую простыню и сурово сверкал горящим "глазом" налобника). Пройдя все тяжкие испытания, мы вчетвером пали на колени перед Белым и произнесли слова страшной клятвы:

После чего нас всех по очереди "причастили" прямо из перевернутой каски каким-то очень невкусным "напитком", включающим, среди прочего, изрядное количество перца, который мы, в доказательство нашей абсолютной готовности переносить любые трудности, должны были обязательно проглотить, как бы противно ни было... А потом все собрались в тесной избушке за обильным столом и поднимали кружки с горячим ароматным грогом за нас, свежепосвященных спелеологов, за пещеры, за нашу секцию... Потом, естественно, пели песни, шутили, смеялись... Это было здорово! И как через много лет признавались тогдашние новички - они в тот день искренне завидовали нам и тоже очень хотели стать "посвященными" в настоящие спелеологи.

Наборы в АОСС проводились ежегодно, но закреплялись в секции, как и везде, в других городах, немногие. Некоторые люди приходили самостоятельно, не в "набор", как правило - по совету друзей, уже соприкоснувшихся со спелеологией. В год ритуал "посвящения" обычно проходили всего несколько человек. Нам было жаль уходящих, но мы свято верили словам известной спелеологической песни:

И это было правдой! Поэтому со временем в АОСС подобрался по-настоящему "больной" пещерами народ, для которого не было ничего важнее и интереснее секционной жизни, общения со "своими" в атмосфере братства и взаимопонимания. Вот именно тогда и появилась на свет "северная спелеология" - когда нас стало достаточно много, чтобы образовать "спелеобратство", члены которого любили друг друга как братья и сестры. И отсвет той братской любви живет и сегодня в сердце каждого из нас...

По сути, тогда произошел "импорт" спелеологии из Ленинграда в Архангельск. Лидеры и руководители АОСС, Малков Виктор и Николаев Юрий, вышли из питерской спелеологии начала 70-х, отличающейся, как мне кажется, серьезностью и основательностью подхода к процессу изучения пещер и карста.

Со временем в АОСС всем "посвященным в спелеологи" (действительным членам секции) стали выдавать вот такие полусерьезные "членские билеты" с номерами, заверенные подписью секретаря бюро спелеосекции и печатью АОСС.

Еженедельные, по четвергам, "собрания" АОСС проходили, как правило, в одной из аудиторий Архангельского пединститута (в секции было очень много студентов этого вуза). Тренировки в спортзале тоже были каждую неделю. По воскресеньям проводились учебные выезды или тренировки на набережной Северной Двины. Проще говоря, наша секция стала жить жизнью почти любой другой "нормальной" спелеосекции, состоящей, в основном, из студентов. С той лишь, пожалуй, разницей, что наша "северная спелеология" с самого начала была практически совершенно "сухой" - в "безалкогольном" смысле этого слова! Не было у нас обычных для студенческих спелеколлективов "отвальных" в конце экспедиций, "обмываний" особенно больших успехов и прочей нетрезвой атрибутики, сопутствующей жизни многих других спелеосекций. Так - бутылка шампанского по случаю чьего-либо Дня рождения, да "пир горой" после экспедиции, впоследствии получивший правильное название "big food" ("большая еда"), с домашними пирогами и чаем. А в экспедициях у нас всегда царил полный "сухой закон". (Так что, милые друзья, истоки "повышенной трезвости" нашей северной спелеологии были заложены вовсе не мной, как думают некоторые, а Малковым Виктором Николаевичем!).

Кстати, не всем, может быть, сегодня понятно, почему наша секция в своем названии имела статус "областной", а не "городской". Одна из причин - первоначально, при обсуждении вопроса, предполагалось, что членом АОСС будет живущий в Пинеге Паша Распутин, а потом, возможно, и другие пинежане. Ведь Пинега - это уже не Архангельск, а Пинежский район Архангельской области! Да еще Виктор Франц, работавший в Пинежском заповеднике, принимал самое активное участие в выездах и экспедициях нашей спелеосекции. А позже оказалось, что у нас в секции есть несколько человек из Северодвинска, поэтому секция осталась "областной"...

Что же успела сделать в спелеологии АОСС за неполных 4 года своего существования? Не так много, но и не так уж и мало!

То обстоятельство, что наша спелеосекция была создана не при каком-то вузе или турклубе (здесь речь о неформальной принадлежности), как абсолютное большинство таких любительских объединений в нашей стране, а, фактически, "при Карстовом отряде", состоящем из специалистов-профессионалов, сыграло большую положительную роль в ее формировании и развитии. Ведь мы не "играли" в "покорителей пещер", приходящих в подземный мир, чтобы показать свою "суровость" и крутизну, а сразу, с самой первой экспедиции, начинали работать - делали не какую-то мало серьезную любительскую исследовательскую работу, а участвовали в выполнении "производственного плана" КО, который - к нашему великому счастью и удовлетворению! - занимался тогда именно изучением пещер. С самого начала нам прививалась высокая ответственность за результаты своей работы, нас учили выдавать кондиционный материал, который потом включался в официальные геологические отчеты. Эта "производственная" атмосфера экспедиций, проводимых отрядом вместе со спелеологами из АОСС, сразу привила нам те полезные деловые навыки и серьезное отношение к работе под землей, которые после очень пригодились многим из нас в самостоятельных экспедициях, во всей последующей спелеожизни.

Тесное сотрудничество АОСС с КО имело еще одну положительную сторону - в совместных экспедициях мы все пользовались возможностями, обычно имеющимися в распоряжении нормального геологического отряда. Например - размещение на базах КО в Кулогорах и Голубино, пользование рациями и полевым снаряжением, частичное снабжение экспедиций продовольствием со складов "геологии" (тушенка, сгущенка, гречневая крупа - обычные полевые деликатесы времен развитого социализма), вертолетные заброски в поисковые маршруты. Эти "удобства" иногда значительно экономили время, силы и средства участников экспедиций.

С 1978 по 1982 год членами Архангельской областной секции спелеологии были проведены исследования во многих пещерах Кулогорского и Голубинского карстовых участков, в том числе - первопрохождение и картографирование частей крупных пещер: Кулогорская-1, Кулогорская-2, Кулогорская-5, Троя, Пехоровская и Пехоровский Провал. Были проведены поисковые экспедиции в бассейнах рек Кыргусь, Летний Гбач и Портюга, и в район Пачозера на Беломорско-Кулойском плато. Кроме того, члены АОСС принимали непосредственное участие в полевых работах КО, прошли немало таежных маршрутов вместе с его штатными работниками, проводили гидрологические наблюдения в пещерах и на поверхности карстовых массивов.

Но самое главное, что успела за этот не очень большой срок сделать АОСС - это воспитать настоящих спелеологов, способных, как показала дальнейшая жизнь, организовывать и проводить экспедиции в самые сложные пинежские пещеры. Наша первая Архангельская спелеосекция сумела привить нам любовь к пещерам - к нашим пинежским пещерам! ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ В СЕВЕРНОЙ СПЕЛЕОЛОГИИ ВЫРОСЛО ПОТОМ ИЗ ЭТОЙ ЛЮБВИ.

Вспомним сейчас всех тех людей, которые имели прямое отношение к АОСС, к нашим экспедициям и выездам в пещеры Пинеги в 1978-1982 годах. Не все из них смогли внести одинаково большой вклад в наши исследования, не все даже были северянами по месту жительства, но все были частью нашей спелеожизни, нашего "северного спелеобратства". Вот их имена:

Набор 1977/78 гг.
Виктор Малков, Юрий Николаев, Николай Франц, Лилия Бабкина, Людмила Деснева, Ольга Добрынина, Ольга Кононова, Павел Распутин, Надежда Романова, Сергей Сибирцев, Валентина Тарабина, Александр Шаврин, Галина Шумилова, Николай Юрьев, Виктор Франц.

Набор 1978/79 гг.
Ольга Вострякова, Мария Гурьева, Наталья Залесова, Алла Инбер, Александр Ишенин, Тамара Ишенина, Людмила Климовец, Марина Коваль, Валентина Козлова, Любовь Липнягова, Валерий Лускань, Людмила Мезенцева, Ольга Минина, Валентина Пономарева, Татьяна Румянцева, Алексей Сенчуков, Ольга Синиченко, Валентина Фалева, Ольга Цепелева, Татьяна Черноскутова.

Набор 1979/80 гг.
Андрей Бутаков, Борис Гончаров, Александр Иванников, Галина Лебедева, Михаил Некрасов, Ирина Шадрина, Любовь Шитикова, Наталья Шитикова, Александр Рудный, Александр Юнин (Москва).

Набор 1980/81 гг.
Олег Бутаков, Сергей Десятов, Ольга Подойницына, Лариса Пудкова, Вера Рудакова, Ирина Рыжкова, Светлана Селянина, Андрей Тильман, Николай Семеновский, Лариса Воронина, Ольга Попова, Марина Бычкова, Елена Передрий, Ольга Купарева.

Набор осени 1981 года (последний набор АОСС)
Любовь Амосова, Светлана Поздеева, Татьяна Минина, Елена Гук, Андрей Поплевкин, Ольга Ульяновская, Нина Чащина, Валерия Яковлева, Андрей Пономарев, |Людмила Даренская|, Елена Севастьянова, Лариса Захарченкова, Елена Фардзинова, Татьяна Зеленская, Елена Коваленко, Елена Доронина.

Кроме перечисленных в ежегодных "наборах" спелеологов, в мероприятиях АОСС в разные годы принимали активное участие Петр Вознюк - работник КО, Вера Кузнецова - выпускница ЛГИ и опытный ленинградский спелеолог, Сергей Камшилин и |Александр Мишин| - студенты-медики из Москвы, Сергей Малков - выпускник ЛПИ и опытный ленинградский спелеолог, а также многие другие, имена которых, к нашему большому сожалению, выветрились за прошедшие годы из памяти составителей данного списка.

От редакции

Ничто не случайно!