Вредный Кабанихин не зло, по-доброму пошутил - обозвал нашу экспедицию в Кулогоры "семинаром пенсионеров". А все потому, что костяк группы составили Николай Франц, Ольга Красильникова (Минина) и Алла Клименко (Инбер), все - спелеологи самых первых наборов Архангельской областной секции спелеологии. Так сказать - спелеологи образца конца 70-х. Еще с нами был сын Ольги - Толик Красильников, еще подросток. Обе тетки поехали в Пинегу после 20-летнего перерыва.

В Кулогоры из Архангельска добирались вечером 12 июля на уазике-"буханке" Миши Некрасова. Кроме перечисленных "ветеранов" поехали: Кабанихин Александр, Кабанихина Света, Некрасов Михаил, Тильман Андрей. Эта часть группы поехала с нами только на выходные. Добрались нормально - менее, чем за 5 часов. Принесли воды из озера, перекусили и завалились спать - утро вечера мудренее.

На следующий день, в субботу, начали "трудовую деятельность": отремонтировали крыши дома и бани, которые сильно потрепал недавний шторм; Кабанихин, навесив на дом "вертикальную" оснастку, покрасил и проолифил фронтоны дома; Оля, вооружившись позаимствованной у соседки косой, скосила высоченную траву, заполонившую весь участок; Франц занимался столярными мелочами в доме; Алла и Света занимались кухней и конопатили щели в срубе дома. Хозяйственных дел хватило всем.

Управившись с хозяйством, желающие сходили в К-2 - снять уровень воды в озере и вдохнуть пещерного воздуха. Был оборудован специальный постоянный водомерный репер Rp A - в расселине свода прямо над краем озера, чтобы можно было делать измерения по отвесу непосредственно от репера. Ранее каждое лето делалась временная марка (просто черта карандашом) на стене над водой, которая привязывалась к высотному реперу Rp 29, расположенному перед Сифоном. Это было не вполне удобно.

На следующий день, в воскресенье, Некрасов с Тильманом занялись тем, ради чего, собственно, они приехали - погружениями в воды озера в устье "лога у К-8". Мишин уазик довез нас прямо до озера. Там подводники запечатались в неопреновые гидрокостюмы. Миша ограничился минимумом снаряжения: обычной маской с дыхательной трубкой и ластами, а Андрей Тильман навесил на себя баллоны и солидно погрузился в довольно светлые воды озера. В их задачу входило обследование дна обоих озер с целью обнаружения места паводковой разгрузки карстовых вод. Миша плавал по поверхности, осматривая дно через всю толщу воды, а Андрей прочесывал непосредственно само дно акватории. Через какое-то время Миша, ругая ледяную воду (по термометру в его водолазных часах вода глубже полуметра от зеркала озера имела температуру всего +6°С), доложил нам, толпящимся на берегу, что обнаружил глубокую подводную воронку. Тильман уже давно не всплывал, звать его криком было бесполезно, поэтому Миша пока поплавал сам, оконтуривая воронку, а также пытаясь найти среди гипсовых глыб, лежащих вдоль кромки воды, место возможного выхода паводковых вод из карстового массива. Диаметр воронки определили, примерно, в 10-12 метров, а прибрежные глыбы не показали никаких признаков существования разгрузки между ними.

Тильмана все еще нигде не видать... И пузыри нигде из глубины не поднимаются... Миша уже тоже начал удивляться такому бесследному исчезновению опытного подводника в этом небольшом и мелком озере. Мы, стоявшие на берегу, тоже пытались не очень весело шутить. Миша даже прочесал еще раз акваторию там, где в последний раз всплывал Андрей, но и на дне ничего похожего на человека с баллонами обнаружить не удалось... Тогда уже совсем озадаченный Миша крикнул, рассчитывая, что его водоплавающий коллега, возможно, находится где-то в прибрежных камышах. И Андрей ответил на этот крик... от места, где стояла наша машина! Выяснилось, что он, когда в последний раз разговаривал с нами из воды, совершенно не услышал, как мы звали его туда, где Миша нашел воронку, и поэтому "пошел своим путем". А именно: доплыл под водой до дальнего берега озера, вышел из воды, перебрел сухой перешеек по камышам и погрузился в соседнее озеро. Там он тоже не обнаружил ничего интересного, поэтому вылез на берег, снял ласты и спокойно ушел к машине, где начал спокойно снимать с себя снаряжение, ничего не подозревая о наших волнениях о его судьбе.

Миша криками уговорил Андрея опять впрячься в баллоны и плыть к воронке. Андрей приплыл. Миша объяснил ему задачу, и отважный покоритель глубин ушел под воду. Через пару минут он всплыл и доложил следующее: воронка имеет очень крутые и гладкие глинистые склоны, на которых лежат отдельные утонувшие ветки деревьев, глубина ее по глубиномеру составляет 8 метров (от поверхности воды), в самом низу узкий канал заткнут стволом ели, застрявшим корнями вверх. Склон воронки, идущий в сторону устья лога - более пологий, чем все остальные. Течения воды в воронке не ощущается, температура составляет +6°С.

Вернувшись на базу, обсудили ситуацию с воронкой. То, что ее канал уходит на такую глубину (устье канала на ее дне, как потом определили, имеет а.о. всего около 6.00 метров. А если предположить, что застрявший в горловине канала ствол ели имеет длину 6 м (судя по толщине комля у корней), то получится, что через воронку разгружаются карстовые воды зоны сифонной циркуляции (полного насыщения), расположенные никак не выше уровня моря. Что ставит под сомнение предположение, что через это озеро разгружаются воды из Кулогорской спелеосистемы, залившиеся в пещеры с поймы в период паводкового пика. Свежая информация, добытая нашими отважными водолазами, поставила новые вопросы, с которыми теперь нужно разбираться.

Вечером "трудящиеся" уехали в город, а в доме остались только наши "ветераны" да Толик Красильников из далекой онежской деревни.

Основной задачей оставшихся являлась высотная съемка профилей от пещер К-1, К-4 и К-5, а также от устья "лога у К-8". Линия каждого профиля тянулась по азимуту 230-240° через пойму - от уступа до Пинего-Кулойского канала. Высотная привязка всех четырех профилей была сделана к высотному реперу в пещере К-4, абсолютная отметка которого нам была известна. На эту работу у нас ушла основная масса времени во все последующие дни. Результаты превзошли все ожидания, породив очередную волну новых вопросов, которые сыграли свою немаловажную роль в "бескровном перевороте" наших взглядов на современную жизнь Кулогорской спелеосистемы.

Пока мы нивелировали профили на пойме, к нам прибыло небольшое пополнение - Монахова Лариса и Антон Казак. Лариса приехала, чтобы вместе с нами посмотреть Кулогорские пещеры, попробовать на месте найти "некоторые ответы на некоторые вопросы". Ее повышенный интерес к этим пещерам объясняется не простым любопытством, но, прежде всего тем, что они являются объектом ее профессионально-научного интереса, с ними связана тема ее диссертационной работы. Она приехала в Кулогоры всего на три дня, выкроив это время из своего напряженного трудового графика в Карстовом отряде. Совершенно независимо от нее к нам из Голубино приехал Антон Казак, у которого закончился летний "водно-геологический" лагерь. Они сплавились на байдарках по Пинеге от Карпогор, обследуя по пути все интересные геологические объекты, встречающиеся по берегам реки. Лагерь закончился, все "юные геологи" уехали домой на автобусе, а наш юный друг - воспитанник Некрасовой Ларисы Эрастовны - решил задержаться еще на пару дней, чтобы принять активное участие в наших исследованиях.

Первый выход "на морфологию" мы сделали в К-4. В пещеру пошли втроем: Л. Монахова, О. Красильникова и Н. Франц. У нас были два "экспериментальных" фонаря на светодиодах, обеспечивающих яркий свет, поэтому мы смогли увидеть даже на привычных маршрутах очень много интересного. Ларису очень впечатлили реликтовые глинисто-карбонатные коры, препарированные коррозией от гипсовой стены, на которой они образовались, а также красные аллювиальные песчаные отложения в реликтовом эрозионном канале, сцементированные гипсом. Были взяты образцы этих образований для детального изучения. Нами были тщательно осмотрены фрагменты реликтовых каналов, ходы современной коррозионной и эрозионно-коррозионной проработки, которые в своей совокупности показывали сложную историю развития данной пещеры. По ходу дела Лариса фотографировала наиболее интересные места. В процессе наблюдения и обсуждения особенностей эрозионных фасеток на стенах было уточнено направление течения паводкового потока в одном из ходов: оказалось, что вода из Купели течет не только на север по Жесткому ходу, но еще и в сторону Южного Района, сливаясь с потоком, идущим от входа. Это косвенно показывает, что паводковый поток из Купели несколько мощней потока, поглощающегося в поноре возле входа. Значит, временный водоток, который Валера Лускань лично наблюдал во входном гроте К-4, играет все же второстепенную роль в питании пещеры. Главные массы воды проникают в нее через поноры в устье "микроложка", врезающегося в уступ чуть севернее входа. После выхода на базе были интересные разговоры как о только что увиденном, так и о всей спелеосистеме.

На следующий день Л. Монахова и А. Казак ушли в маршрут к Мельничному ручью. Остальные занимались гидронивелированием профилей и бесконечными хозяйственными делами. Осмотрев карстовый лог, по всей длине которого, судя по карте, должен течь Мельничный ручей, Лариса согласилась, что этот водоток, скорее всего, не имеет никакого отношения к разгрузке Кулогорской карстовой водоносной системы. Кроме того, они нашли какую-то "перспективную щель" в южном борту лога, которая, если потрудиться с ломом и лопатой, вполне могла оказаться входом в новую пещеру.

На следующий день мы в том же составе пошли "на морфологию" в К-1. Сразу прошли в Дальний Лабиринт. Здесь нами было отмечено очевидное морфогенетическое сходство многих сечений ходов и их фрагментов в этой пещере с аналогичными морфологическими элементами в К-4. Там были также встречены точно такие же глинисто-карбонатные коры, как и в дальней части К-4. Ну, просто не коры, а близнецы-братья!

Отважные исследователи Дальнего Лабиринта, открыватели личинок поденок и загадочной "белой глины" перед входом в пещеру Кулогорская-1 (слева направо): Франц Н., Красильникова О., Монахова Л. Фото А. Клименко.

Когда мы постепенно продвигались по лабиринту в сторону Совка, то обратили внимание на крошечных (не более 6-7мм) живых тварей, плавающих в небольших лужицах. Примечательным у них было наличие множества коротких "ног" по бокам, а также - короткий хвост из трех "перьев", расходящихся симметричным веером. Встречались они по несколько особей почти в каждой луже хода Колея, да и в других местах тоже были. Раньше никто из нас в пещерах ничего подобного не видел (вот что значит - иметь хороший свет!). (Подробную информацию об этих животных смотри в конце статьи).

Пока наблюдали животных, обратили внимание (опять же - хороший свет!), что сами "колеи", протоптанные коленями многократно пробегавших здесь спелеологов, заложены в какой-то однородной и очень светлой массе, совсем не похожей на обычную подземную кулогорскую глину. Стали еще внимательнее осматривать окрестности и отметили, что точно такие же отложения с обычной "ленточной" структурой залегания окружают нас со всех сторон. В некоторых местах мощность этих загадочных "белых ленточных глин" превышает 20 сантиметров. Но еще более интересным показался нам тот факт, что практически повсеместно (по крайней мере - на горизонтальных площадках) эти отложения перекрыты пачкой обычных современных коричневатых ленточных глин, мощность которой обычно не превышает 3-5 сантиметров. Откуда взялась эта "белая глина"? Почему в разрезе она так резко сменяется современными глинами? Какие изменения могли послужить причиной такой резкой смены минерального состава водно-механических отложений? Вопросов возникло множество. С ними еще предстоит разбираться...

Кроме "морфологии", перед нами еще стояла задача разобраться с современным состоянием Взлетной Полоски, уже дважды остановившей питерскую группу в их продвижении по Малому Кулогорскому Кольцу. Пыхтя как паровоз, Н. Франц "сгонял" туда и внимательно все осмотрел (результаты описаны выше - см. "Мы снова здесь" в настоящем разделе).

Потом мы двинулись к выходу. От "маленьких открытий" у нас, что называется, аж головы гудели, поэтому весь остаток дня на базе прошел в оживленных дискуссиях и попытках совместить новые факты с нашими старыми представлениями. Надо сказать честно, что эти две категории весьма плохо совмещались, поэтому в нашем сознании образовалась некая "каша", сдобренная изрядной порцией растерянности...

В этот же день Антон и Толя Красильников сделали большое и полезное дело: изрядно потрудившись ломом и лопатой, они капитально расчистили вход в пещеру Архангельская, который все время частично засыпало щебнем и мелкими глыбами, падающими с нависающей над входом скалы.

Еще несколько интересных фактов, отмеченных нами в ходе экспедиции.

Кулогорские пещеры в этом году сильно прогрелись водой весеннего паводка. Вследствие чего наблюдались совсем небольшие промороженные участки, сублимационных кристаллов зимней генерации нет даже в сводовых "карманах" пещеры К-1, где они были всегда. Есть только свежие мелкие "бриллианты" по сводам и стенам. Нет и остатков натечного льда: обычные по прежним годам "подпиленные" паводком сталагнаты в К-1 полностью отсутствуют. Видели только одну наледь в Северном районе К-2 - остатки натечной ледяной коры на конусе выше линии максимума подтопления.

Интересно, что в результате такого массового таяния многолетних ледяных образований полностью обнажились водно-механические отложения на полу Прибортового тоннеля К-1. Пол в этом тоннеле всегда был бронирован льдом, о мощности которого можно было только гадать. Оказалось, что толщина этой многолетней ледяной коры была совсем невелика - всего около 10-15 см, а пол под ней покрыт вовсе не глиной, а нормальным песком, на котором видны недвусмысленно читаемые следы течения воды. Очень интересный факт, дополняющий наши представления о современной гидрологии системы! Еще поразило обилие кусков древесины всех размеров и сортов, вытаявших из ледяного пола. Ареал массового распространения этих древесных остатков, вне всякого сомнения, затянутый сюда с поверхности, а не выросший прямо здесь, тянется до самого Дальнего Лабиринта.

В пещере К-4, в одном из ближних ходов, где царили температуры близкие к нулю, мы наблюдали редкие ледяные образования - "снежинки" из тонкого льда, достигающие поперечника в 10-15 см и нередко имеющие идеально симметричную форму - точь-в-точь как у обычных маленьких снежинок (см. фото). А в Роднике постоянно обитали два небольших (3-4см) малька рыб неизвестной породы.

Еще поразила нас река Пинега: из-за жары и отсутствия дождей рукав реки, к которому примыкает Пинего-Кулойский канал, обмелел просто невероятно, посредине широкого песчаного русла текло что-то вроде небольшого мелкого ручейка. Мы все наблюдали такое обмеление впервые. Естественно, что при таком уровне воды в Пинеге, Пинего-Кулойский канал не имел с ней в этот период никакой связи.

Кроме 4 профилей "от уступа до канала", нами была сделана высотная привязка марки входа пещеры Архангельская. Также были оборудованы "стационарными" марками (дюбель + шуруп + пластиковая пластина с перфорированным номером и годом установки) входа пещер: К-1, К-2 и Архангельская.

Затем Лариса и Антон уехали в Архангельск, а оставшиеся "ветераны" последние два дня посвятили благоустройству и утеплению дома. В Архангельск вернулись 24 июля. "Семинар пенсионеров" прошел более, чем успешно, что доказывают весьма неплохие результаты наших исследований.

Экстремально обмелевшая Пинега в июле 2002 года. Фото Н. Франца

После возвращения в Германию я связался по электронной почте со специалистом из Москвы и дал ему словесное описание "треххвостых тварей", встреченных нами в пещере Кулогорская-1. Вот что он мне ответил.

Мнение специалиста - старшего научного сотрудника Института Биологии Развития РАН (Москва), кандидата биологических наук Николая Мюге (из письма).

"Ваши "треххвостые твари", скорее всего, действительно поденки. У них 6 лап, но по бокам брюшка от каждого сегмента (точнее от первых 7 из 10 сегментов брюшка) отходят жабры, которые очень легко принять за ноги. Три перистых хвостовых нити тоже признак поденки - у стрекоз они не перистые, а скорее сетчатые, как маленькие крылья. А у поденок - как компактный веер.

Поденки могут несколько лет расти от яйца до вылета, а в пещерах этот срок может быть сильно больше. Размножаются они роением - им надо собраться в количестве сотен особей и устроить рой над поверхностью воды. В пещерах такого никто не видел. Но пережить от паводка, когда их занесло в пещеру, до паводка, когда их из пещеры вымоет, они вполне могут".

Кроме того, чтобы получить еще большую ясность в данном вопросе, я поискал в интернете информацию про этих самых поденок. Оказалось, что их имеется множество видов, из которых наиболее похожими на наших "кулогорских" выглядят поденки Potamanthus lutea, краткую информацию о которых, вместе с картинкой, я здесь и привожу.

...В стоячих водоемах попадаются множество личинок поденок иного строения и образа жизни... Личинки поденки ярко-желтой (Potamanthus lutea), отличающиеся красивыми двойными перистыми жабрами, наоборот, любят чистую и прохладную воду проточных озер...

У тех личинок, что мы встретили в пещере, были именно такие вот "ножки" по обеим сторонам тела (теперь ясно, что это у них жабры), но как-то особенно четко не выделялись три пары ног в передней части. Или у нас на севере какой-то свой подвид поденок встречается, или мы просто не разглядели эти конечности по причине малых размеров всего животного. Надо бы в будущем отловить парочку, если встретятся, да рассмотреть как следует хотя бы под лупой.

В Пинежском заповеднике

Ноябрьский выезд в Кулогоры