Вот я и вернулся из экспедиции по немецким гипсовым пещерам. Правда, "экспедицией" это назвать трудно, скорее - тур по нескольким карстовым районам Гарца - невысокой горной системы, лежащей, примерно, посредине между Гиссеном и Гамбургом.

Ездили мы вдвоем с Инго Дорстеном, немецким спелеологом, с которым почти случайно познакомились полтора года назад в том же Гарце. Инго - хороший и общительный парень, 26-летний студент нашего Гиссенского университета, учится на энергетика. Страстный спелеолог.

Я давно уже хотел посмотреть немецкие гипсовые пещеры, но все как-то не складывалось. А тут подвернулось сразу 4 выходных дня подряд (29 мая - 1 июня), которые мы и решили использовать для совместного путешествия.

К поездке я готовился заранее. В итоге у меня набралось столько снаряжения и продуктов, что все это смогло поместиться только в два стандартных складных пластмассовых ящика, большой рюкзак и еще один маленьких рюкзачок. Как и договорились, Инго на своем желтом "пассате" заехал за мной 29 мая около 11-30. Это был праздничный день - так называемый "Христигиммельфарт", который на Руси именуется Днем Вознесения Господня (не уверен, что это точное название). Погрузили мои шмотки в его вместительный автомобиль, плотно разместив их между его ящиками, набитыми всевозможным снаряжением и прочими нужными в путешествиях вещами. (Про его сильно модернизированный "фольксваген-пассат" надо рассказывать отдельно, поэтому здесь я ограничусь только упоминанием по ходу рассказа некоторых его особенностей).

Ровно три часа езды по автобанам и обычным дорогам привели нас в Южный Гарц, где полосой всего в несколько километров залегают гипсы и ангидриты. Первую остановку сделали, чтобы осмотреть несколько крупных карстовых провалов с достаточно высокими, более десяти метров, скальными обнажениями в них. Формы впечатляли своей глубиной (некоторые - метров пятнадцать) и крутизной склонов. После этого мы прошлись вдоль края большого гипсового карьера, где мне лично очень понравились характерные гипсовые "сахарные головки", обрамляющие верхний край обнажения и в своей совокупности образующие нечто вроде нашего северного шелопняка, но - только в совсем узкой полоске по краю карьера.

Следующим карстовым объектом была очень сильно обводненная пещера, представляющая собой один большой зал-озеро, сопоставимое по размерам с Великими Озерами в К-13 у нас на Пинеге. Глубина озера достигает 5 метров. Инго рассказал, что такие высокие уровни здесь держатся последние несколько лет, а раньше зал был гораздо суше, и можно было пройти дальше несколько сот метров. Почему теперь установился столь высокий уровень воды, никто пока объяснить не может. Я обратил внимание на очень сильную трещиноватость толщи гипсов, которую можно было охарактеризовать даже как "дробленность".

Затем мы проехали еще с десяток километров и приехали к небольшому карстовому заказнику. На паркплатце (место для парковки автомобилей), как обычно, висела карта территории с обозначенными на ней тропами, сопровождаемая текстом, рассказывающим об особенностях данного участка охраняемой территории, а также о правилах поведения в его пределах. Главным условием было то, что туристам при передвижении по заказнику не разрешалось покидать хорошо оборудованные тропы.

Карст здесь оказался весьма интересным. Особенностью данного карстового участка было образование полостей внутри гипсового массива за счет поступления активных вод из нижележащих пластов. В таком варианте обычно бывает совершенно невозможно предсказать, где именно может образоваться подземная полость. Об их существовании люди узнают, как правило, только тогда, когда своды полости обрушиваются, и карстовый процесс проявляется на поверхности горы в виде глубоких провалов. Каковые мы и осматривали, один за другим, неторопливо двигаясь по отсыпанной гипсово-доломитовым щебнем тропе. Провалы впечатляли абсолютной вертикальностью гипсовых стен. Глубина - до 10 метров. Есть и старые провалы - с уже более пологими склонами. Один из провалов назывался очень романтично - "Провал Оленьих Языков". Тут надобно уточнить, что настоящие олени там свои языки не показывали и вообще были совершенно ни при чем, а название провала получилось от народного названия травы "олений язык", которой сплошь поросло его неровное дно. Мне понравились вертикальные трубы-колодцы, уходящие вниз и на глубине 30 метров выходящие в большую пещеру.

Потом мы подошли ко входу в пещеру, посещать которую было запрещено. Вход был достаточно большим, земля перед ним была хорошо утоптана многочисленными посетителями. Мы все же вошли в пещеру, и она сразу же поразила меня размерами галереи, пол которой был почти сплошь завален обрушившимися со свода глыбами разной величины. Ширина хода составляла не менее 10 метров, при высоте свода, примерно, до 4 метров. Светильников у нас собой не было, но нам удалось углубиться в пещеру метров на сто - благодаря тому, что солнце в это время, около 18 часов, стояло прямехонько напротив входа и неплохо освещало первые десятки метров огромной галереи. Инго сказал, что длина легкодоступной части пещеры составляет около 450 метров, и дальше ее размеры становятся еще больше. Поэтому было решено, что мы заедем сюда еще раз, на пути домой, и осмотрим всю пещеру. Я по пути сделал при помощи видеокамеры пару дигитальных снимков на входе в пещеру.

Как выяснилось, Инго заранее связался по электронной почте со многими своими коллегами из Гарца и предложил поучаствовать в нашем туре. В итоге вечером первого дня (29 мая) мы встретились в Гарце с Лотаром, Денисом, Зигфридом и его женой Маритой на террасе возле дома их друга Уве, где, кроме уже названых лиц, собрались еще несколько спелеологов. Большинство из них были уже достаточно "взрослыми" - между 35 и 50 годами. Официальным поводом для встречи был традиционный "гриль". Обжаренные на газовом гриле колбаски и шницели мы проглотили с большим удовольствием. Кто хотел, пил пиво или легкое вино, мы с Инго ограничились минеральной водой. После вкусных колбасок с салатом немного поговорили про завтрашний день, а потом Уве настроил свой компьютерный проектор и показал подборку дигитальных снимков, сделанных в первых числах мая на симпозиуме, посвященном 75-летию "организованных исследований карста в Гарце". На снимках были, в основном, люди - члены их секции, но каждый портрет сопровождался не без юмора написанным коротким комментарием или простой подписью, что порождало постоянные взрывы хохота среди смотрящих. Потом Инго принес из машины фотоальбом Николаева и книгу КО про наш карст. Книги пошли по кругу, многим было интересно. Потом Инго продемонстрировал наши светодиодные фонари, которые произвели на народ очень сильное впечатление.

Ночевали мы в так называемом "Штелльверке" - одной из баз гарцевских спелеологов, занимающей здание бывшей "будки стрелочника". Только будка эта двухэтажная. На первом этаже оборудована маленькая мастерская, склад и душевая. На втором - салон-гостиная-кухня, где все тусуются, туалет и библиотека-архив. Кроме того, чердак у них полностью "окультурен" и превращен в одну большую спальню площадью около 25кв.м. Пол всего чердака застелен линолеумом, на котором можно располагаться в спальниках, хошь - вдоль, хошь - поперек, места много. Впрочем, я спал на раздвижном диване в "гостиной", на другом диване спал студент-геолог Гёттингенского университета Денис (с ударением на первый слог). Инго, как всегда, расположился в раскладной палатке, оборудованной прямо на крыше его "пассата", Лотар спал в своем джипе фирмы "лендровер".

Ровно в 8 утра, как и было договорено, прибыл Зигфрид на своей "улитке" - легковом автомобиле "мацда" с кузовом как у грузовика, на котором закреплен небольшой "воонмобиль" - домик на колесах со всеми удобствами. Зигфрид привез к завтраку пакет со свежими булочками. Мы к тому времени были все уже "встатые и умытые", поэтому к завтраку приступили без промедления. Каждый выставил на стол свои продукты: масло, колбаса, сыр, варенье, шоколадный крем и пр. Со свежими хрустящими булочками все это уходило совсем даже неплохо. Каждый, в принципе, ел свои продукты, но взять что-то у другого считалось вполне нормальным. Я уже не впервые столкнулся с их "индивидуальным" подходом к питанию, поэтому чувствовал себя нормально. Пили кофе и чай, приготовленные здесь же - на кухне. Мужики тут же смотрели топокарты, уточняя маршрут сегодняшнего дня.

После завтрака мы быстро погрузили все свои манатки в машины и выехали от базы. Самым забавным мне показалось то, что мы ехали впятером на 4 машинах! Зато каждый сохранял полную свободу перемещений и действий. Но мне в этом виделось также и что-то грустное… Впрочем, Лотар поехал по своим делам (что-то надо было подремонтировать в машине) и должен был присоединиться к нам только после обеда.

Первым спелеообъектом этого дня был большой гипсовый карьер, на краю которого находился мутный пруд. Из пруда вытекал небольшой ручей, через пару десятков метров исчезающий в поноре под высокой скалой. В нескольких метрах от понора находился довольно большой грот, ведущий к подземному руслу только что исчезнувшего ручья. Прямо напротив входа, в пещере, к ручью присоединялся еще один небольшой подземный водоток, а потом вся вода уходила вправо - в низкий и неширокий ход, заложенный в сероватом ангидрите.

Инго хотел мне показать именно этот ход, в конце которого они когда-то пытались прорваться сквозь узость в монолите. Гидрокостюмов у нас не было, но запасливый Инго прихватил с собой "гидроштаны". Они были по форме точно такими же, как у наших "тегуров" из советского прошлого, но сделаны из очень тонкой резины белого цвета. Сверху были приспособлены две "подтяжки" из такой же резины. Первым в эти штаны облачился Инго, защитив ноги резиновыми сапогами. Ему потребовалось около 10 минут, чтобы осмотреть этот 80-метровый ход вниз по ручью. Потом в "белые штаны" (почти как в Рио-де-Жанейро!) облачился я, при этом меня со всех сторон фотографировали как редкий экспонат.

Ход был не более 50 см высотой, по его дну тек ручей, поэтому идти приходилось, осторожно ставя колени в каменистое русло, а голые руки просто погружать в воду (около 8 градусов). Поскольку сверху на мне была только футболка, то вся процедура была для меня достаточно необычной. Но я держался. Ход по своей морфологии напоминал небольшие ползучие участки у нас Голубино: одна стена - коренной гипс (ангидрит), вторая - глыбовая осыпь с небольшими камерами между блоками. Прямо в русле ручья лежал почти полностью замытый шланг для подачи воздуха для перфоратора или отбойного молотка, которым мужики расширяли шкурник. В конце хода ручей уходил в узость, за которой справа начиналась главная проблема проходчиков - длинная "ползучая" осыпь, состоящая из мелкого гипсового щебня и супеси. Питалась эта осыпь от огромного отвала из отходов карьера, запасы сыпучего материала в нем огромны, поэтому народ просто прекратил попытки как-то укрепить осыпь, чтобы пройти дальше вниз по ручью.

Когда я вышел из пещеры, меня встретили еще более "радостными звуками" и щелчками фотокамер. Мой подвиг был увековечен на все времена.

Потом мы прошлись по карьеру, в котором в этот день не велись никакие работы. Гипс здесь довольно однотонный - от светло-серого до серого цвета. Такие же, примерно, оттенки имеет ангидрит, мощность которого иногда достигает десятков метров. За карьером мы спустились в долину, где осмотрели еще одну пещеру-понор. Впрочем, в нее спустился один только Инго, потому что далее пяти метров там без полного снаряжения и гидры было просто не пройти. Длина пещеры - что-то около нескольких десятков метров.

Вернулись к нашим машинам, переобулись из туристских ботинок в более "летнюю" обувь и поехали дальше.

Следующим объектом была высокая и протяженная естественная (!) гипсово-ангидритовая стена, под которой тек ручей, а над ней красовался настоящий сосновый лес. Пещер тут не было, но ручей обмывал глыбовую осыпь, и в нем можно было найти неплохие образцы обточенного водой гипса и ангидрита. Я выбрал себе два небольших камня.

Да, надо рассказать еще про одну особенность карста в Гарце. Абсолютно все объекты, которые мы за эти дни посетили, являются "пунктами" единого "карстового маршрута", общая длина которого составляет что-то около 130 км. У каждого карстового объекта установлен средней величины щит с подробной информацией о нем и, как правило, схемой. Тут же, рядом, прикреплен указатель дальнейшего пути по этому маршруту. Говорят, что в интернете можно найти самую полную информацию как о всем маршруте, так и о каждом из карстовых объектов, на нем встречающихся. Неплохая организация дела, надо согласиться. И народу в эти выходные дни на этом маршруте бродило во множестве!

Следующий заслуживающий внимания карстовый объект лежал, примерно, в полутора километрах от того места, где мы собирали камни в русле ручья. Это был целый район, площадью в пару квадратных километров, на котором можно было увидеть весьма редкую разновидность пещер - так называемых "пещер (полостей) гидратации". Эти полости образуются в результате процесса насыщения водой пласта ангидрита, вследствие чего он превращается в обычный гипс, при этом происходит увеличение объема породы. Поскольку пласт залегает прямо у поверхности, то возникающие в нем в процессе гидратации напряжения находят выход в его деформации - тонкий пласт (или несколько сразу) вспучивается вверх в виде купола, под которым образуется полость, иногда достигающая нескольких метров в ширину и длину, и полутора-двух метров в высоту. Впрочем, мы таких высоких полостей не встретили, самая большая была не более одного метра высотой. Но сам вид аккуратного холмика со входом вызывает умиление, напоминая домик какого-нибудь гнома. Именно о таких ассоциациях говорили и написанные на табличках названия некоторых пещер: "Домик Гнома С Камином", "Кузница Гнома".

На схеме участка было обозначено около двух десятков таких пещер. Нашли мы из них всего около половины. Плюс еще столько же небольших полостей, имеющих "вход" размером всего с футбольный мяч. Инго с помощью длинного шеста прощупывал их размеры. Надо сказать, что на некоторых участках леса вся поверхность была вспучена такими куполами. Несомненно, что под ними тоже были полости, но не было входов. Все мы, кроме Инго, видели такое природное "чудо" впервые.

Двигаясь по "карстовому маршруту" и постоянно осматривая холмики вблизи тропы, мы завернули к еще одному уникальному "полуестественному" объекту. О нем стоит рассказать подробнее.

К этому времени мы уже изрядно устали от блужданий по жаре, и поэтому предложение Инго завернуть к гипсовому карьеру, чтобы его осмотреть, ни у кого не вызвало особенного энтузиазма. Но мы послушно побрели за ним в сторону от главной тропы. Через пару минут мы вышли к краю карьера. И нашему взору открылась потрясающая по красоте (особенной красоте, открывающейся только людям, зачарованным карстом) картина: рядом с обычной карьерной "ямой" возвышался над ее дном участок гипсового… шелопняка! Инго уже показывал мне в другом месте рельеф, расположенный полосой вдоль края гипсового уступа, напоминающий наш северный шелопняк, но гораздо менее выраженный. Здесь же шелопы были представлены во всей своей морфологической красе: открытые со всех сторон плосковерхие столбы разделялись широкими расщелинами глубиной до 7-8 метров. Не хватало только таежного бурелома и мха, чтобы все выглядело как у нас где-нибудь в междуречье Полты и Ежуги, где мне приходилось наблюдать голый гипсовый карст такой степени "расчлененности". Но самым потрясающим во всем этом деле было то, что этот участок (примерно, четверть гектара) уникального карстового рельефа был именно, как я уже писал выше, полуестественным. Нет, сами гипсовые шелопы были, конечно же, совершенно естественными природными образованиями, но механизм их "проявления" на поверхности был искусственным: всю рыхлую породу, покрывавшую гипс, равно как и заполняющую вертикальные расщелины, вынули люди с помощью экскаватора! Зачем это было сделано, никто из нас точно не знал, поэтому мы остановились на предположении, что таким образом владелец карьера хочет получить в процессе дальнейшей разработки этого участка более чистое сырье, почти лишенное засоряющих примесей песка и глины. Все мы, как зачарованные, бродили по этому опаленному солнцем "марсианскому" рельефу, карабкаясь по крутым склонам расщелин и непрерывно фотографируя эту "морфологическую сказку"…

На обратном пути от карьера мы немного подискутировали с Инго о возможных механизмах образования таких форм.

Двигаясь в сторону места стоянки наших машин, мы решили пройтись по краю того самого высокого гипсового обнажения, которое фотографировали в начале нашего маршрута. Идти по тропе, скачущей с одной поросшей сосновым лесом гипсовой "кочки" на другую, было не так легко, как это вначале представлялось, но роскошные виды на широкую долину, открывающиеся с такой высоты, вполне компенсировали это неудобство. Я с интересом отмечал, что по краю обнажения, под маломощным почвенным покровом, угадывалось присутствие таких же "шелопняков", какие мы недавно наблюдали в карьере.

Внизу показался поезд, и мужики обратили мое внимание на то, как медленно он едет. Действительно, его скорость не превышала 30-40 км в час (обычная скорость поездов в Германии - около 100 км в час). Оказывается, что на этом участке всем поездам предписано двигаться с такой скоростью - как мера предотвращения железнодорожных катастроф из-за внезапного возникновения карстовых провалов. Интересно также то, что внутри полотна дороги, между рельсами, на шпалах были закреплены специальные стальные "шины", дополнительно скрепляющие и усиливающие всю "шпально-рельсовую конструкцию" - на случай, если где-то, прямо под полотном, образуется провал. Я впервые видел, какие серьезные меры приходится принимать людям против негативного влияния карста на их жизнь.

Вернувшись к машинам, мы сначала набросились на прохладительные напитки, а потом немного перекусили. С этого момента наши пути разделялись. Зигфрид поехал забирать в каком-то предварительно обговоренном месте свою жену Мариту, жаждущую примкнуть к нашей компании после трудового дня, Лотар поехал в магазин, а у Дениса вообще были какие-то большие планы на остаток дня. Мы же с Инго, условившись с Зигфридом и Лотаром о встрече вечером, поехали смотреть пещеру Гиммельрайхсхёле (перевести это название можно как "пещера Царства Небесного").

Путь до деревеньки, возле которой находится эта "небесная" пещера, отнял у нас не более 10 минут. Припарковались прямо на обочине небольшой улицы и тут же переоделись: надели длинные брюки и куртки, на ноги обули резиновые сапоги. И каски с налобниками не забыли прихватить.

До пещеры нужно было идти километра с полтора вдоль железнодорожного полотна. При этом надо было держаться, по возможности, незаметно - нас могли увидеть железнодорожники. А это было бы плохо по двум причинам: во-первых, в Германии вообще запрещено находиться не только на самом железнодорожном полотне, но даже и в пределах всей прилегающей "полосы отчуждения" - чревато довольно крупным штрафом; во-вторых, вход в пещеру находился непосредственно внутри длинного железнодорожного тоннеля, который является собственностью железной дороги и поэтому закрыт для посещения посторонними лицами. История открытия пещеры самым непосредственным образом связана с этой железной дорогой и вполне заслуживает того, чтобы о ней рассказать отдельно.

Когда строилась эта ветка железной дороги, строители начали пробивать тоннель сквозь гипсовую гору, стремясь тем самым спрямить путь. Через несколько десятков метров тоннель неожиданно вышел в пустоту. Проходчики оказались в огромном зале, высота которого составляла 15 метров, а длина - 168! После тщательного осмотра пещеры, ее картирования и долгих дебатов специалисты пришли к решению все же проложить туннель через эту полость, приняв необходимые меры против того, чтобы падающие с высокого свода глыбы ангидрита не повредили его и не создали аварийную ситуацию в тоннеле. В итоге через пещеру был проложен сводчатый тоннель, усиленный, сверх обычного бетона и кирпичной кладки, еще какими-то конструкциями. Поверх той части конструкции тоннеля, что проходит непосредственно через пещеру, было навалено много обломочного материала, взятого прямо на месте - для того, чтобы эта "подушка" принимала на себя и смягчала удары падающих со свода многотонных каменных глыб. Все эти события происходили в далеком 1868 году, и прошедшие полтора столетия доказали правильность этого инженерного решения: поверх тоннеля за это время нападало огромное количество глыб самого разного "калибра", но ни одна из них, даже самая большая, весящая не одну тонну, не причинила никакого вреда крепежу тоннеля. Умели, однако, строить!

Короче, мы "перебежками" добрались до входа в тоннель, а по тоннелю и вовсе ускорили шаг, опасаясь, что, случись сейчас поезд, машинист, заметив нас, мог бы "настучать" по рации коллегам, и те, в свою очередь, могли бы нас прихватить на выходе из пещеры. Но на этот раз обошлось без свидетелей, и мы с Инго, где-то посредине длины тоннеля, благополучно нырнули в одну из боковых ниш, ничем на первый взгляд не отличающуюся от десятков таких же по соседству, устроенных специально для того, чтобы дать возможность человеку, оказавшемуся в тоннеле, спрятаться от проходящего мимо состава. Эта "ниша", в отличие от других, имеющих глубину чуть больше полуметра, не имела стены, здесь тоннельный полумрак сгущался до полной темноты, и нам пришлось сразу же достать из рюкзака каски с налобниками. Фонари осветили искусственную горизонтальную штольню, красиво и прочно облицованную кирпичом, которую через 5 метров перекрывала решетчатая дверь. Инго с удовлетворением отметил отсутствие замка на двери. Надев каски, мы открыли дверь и пошли по штольне вглубь горы. Высота ее позволяла идти в полный рост, не пригибаясь.

Через 30 метров, мы вышли в естественную полость. Еще несколько метров под нависающим сводом - и мы оказались в совершенно гигантском зале, который и по сегодняшний день считается самым объемным в Германии. За полтора века существования тоннеля вибрации, производимые проходящими по нему поездами, спровоцировали немалое количество обрушений ангидритовых глыб с высокого свода. Если "первоотрыватели" пещеры оценили ее высоту в 15 метров, то на настоящий момент высота зала (амплитуда высот), по моей субъективной оценке, составляет не меньше 25 метров. Судя по всему, за эти годы полость так сильно выросла вверх именно из-за постоянных обрушений. По сути, этот гигантский зал постепенно как бы перемещается вверх за счет обрушений глыб со свода и, соответствующим наращиванием глыбово-щебнистого "тела" на полу. Сечение зала - овальное, весь его "пол" сложен одной огромной глыбовой осыпью. Масштаб зала хорошо виден на приводимой фотографии, где красным кружком отмечена человеческая фигура. Я даже не пытался там фотографировать - такой объем невозможно высветить никакой вспышкой.

Мы обошли весь зал по периметру, то поднимаясь, то опускаясь по глыбовым "ступеням" осыпи. Хорошо, что у меня была последняя модель светодиодного фонаря, позволяющая пробивать темноту на десятки метров (свет одного сверхъяркого диода прекрасно все освещал на расстоянии до, примерно, 40 метров). При этом мой свет, в отличие от шахтерской лампы, какая была у Инго, давал не яркую точку, а большой равномерно освещенный круг, дающий возможность видеть большой участок пещеры. Света нам вполне хватало, чтобы хорошо осмотреть это циклопическое "природное образование".

Гигантский зал в пещере Гиммельрайхсхёле - самый большой в Германии. Кружком обведена человеческая фигурка. Фото взято с немецкого интренет-сайта.

Когда мы уже двигались по низу осыпи, направляясь к выходу, я обратил внимание на одно место, где со свода непрерывно капала обильная капель. Я не поленился подняться по осыпи до ее середины, чтобы осмотреть место падения капель, надеясь обнаружить глубокие вертикальные "скважины", пробитые водой в глыбах (мы как раз незадолго до этого обсуждали с Инго вопрос, насколько бывает насыщена солями вода пещерной капели). Скважин там не оказалось (значит, вода уже практически не агрессивна по отношению к гипсам, то есть - насыщенная), но зато обнаружился другой феномен, даже еще более интересный. Ни я, ни Инго такого раньше никогда еще не видели. Капли падали вниз с высоты нескольких метров на небольшую глыбу серого ангидрита (и еще на несколько мелких) и разлетались во все стороны мелкими брызгами. Никаких заметных для глаза углублений на местах ударов капель не было, но зато по периметру всех глыбок "свисало" что-то вроде "бахромы" длиной до 3-4 см светло-серого цвета (как будто края скатерти со стола). Я тронул "бахрому" пальцем - она была достаточно мягкой и легко разрушалась. Чуть в стороне от центра "пятачка приземления" капель, куда уже плохо долетали брызги, эта "бахрома" была уже вполне твердой. Я позвал Инго, и мы вместе осмотрели это интересное место. Кроме странной каменной "бахромы" мы отметили, что на краевых глыбках бомбардируемого каплями пятачка наросла сероватая корка, сложенная, видимо, вторичным гипсом. Гипсовая натечная кора - это достаточно редкое явление, поэтому я спросил у Инго, можно ли взять небольшой образец с корой и свисающей "скатертью", чтобы дома спокойно разобраться, что это за вторичные минеральные образования. Инго одобрил идею, полагая что такая небольшая жертва во имя науки не сможет значительно навредить этой пещере.

Интересным моментом было еще то, что "бахрома" свисала с краев глыб не вертикально вниз, а под некоторым углом, направленным наружу и всегда - от центра пятачка, принимающего на себя удары капели. Такая необычная картина навела нас на мысль о возможном механизме образования "бахромы". Ангидрит, как известно, не растворяется водой. Чтобы раствориться, ему сначала необходимо превратиться в гипс. Что и происходит на поверхности глыбы. Кристаллы ангидрита, насыщаясь водой, увеличиваются в объеме и при этом отделяются от всей плотной кристаллической массы - образуют гипсовую муку, какую всегда можно увидеть, например, в виде характерных рыхлых "почек" на поверхности любой ангидритовой глыбы, лежащей в ручье. Энергии падающих с большой высоты капель хватает на то, чтобы разлетающиеся во все стороны брызги захватывали частицы этой гипсовой муки и перемещали их к краям глыбы. На краю глыбы кристаллики гипса просто постепенно "стекают" вместе с водой вниз и слипаются друг с другом, постепенно наращивая ту самую "бахрому". Наклон последней можно объяснить тем, что новые кристаллы поступают всегда на внешнюю сторону "натека", обеспечивая тем самым все большее отклонение "свисающих краев скатерти" от вертикали. В периоды, когда поступление воды с капелью становится минимальным, возникают условия для срастания отдельных кристаллов в "бахроме" в единое твердое кристаллическое тело. Видимо, в эти же "сухие периоды" создаются условия для образования гипсовой коры на поверхности глыб. Возможно, что иногда влажность воздуха здесь снижается до уровня, когда процесс испарения пленочной воды на поверхности глыбы достигает такой интенсивности, что возникает некоторая перенасыщенность этой воды сульфатом кальция, способствующая росту микрокристалликов гипса. Естественно, что при этом капель должна быть скудной: количество поступающей в единицу времени на поверхность глыбы сильно минерализованой воды должно уступать испаряющемуся ее количеству. Очень интересное явление! (Дальнейшие исследования показали, что эти "натеки с бахромой" имеют, скорее всего, смешанный минеральный состав: гипсовые кристаллы-песчинки, образовавшиеся в процессе гидратации ангидрита, сцементированы выпавшим из раствора кальцитом).

Назад из пещеры мы пошли по другой штольне. Высота ее была такой же - около двух метров, но по полу тек пещерный ручей, перехваченный этой искусственной горной выработкой и, в принципе, для того и сооруженной, чтобы отводить подземные воды из пещеры и тоннеля. Для того чтобы идущий по штольне человек не вынужден был брести прямо по ручью, в средней части хода на полу через каждые полтора метра лежали невысокие бетонные блоки-опоры, между которыми были перекинуты узкие бетонные плиты, все вместе образующие сплошную "тропу", идущую над водой. Вода текла двумя потоками вдоль обеих стен к выходу. Одно было плохо - бетонный путь над водой крал у штольни высоту, и нам приходилось идти, пригнувшись, что было менее удобно, чем ходьба по сухой штольне. Через две сотни метров ход вышел на поверхность. От пещеры у меня осталось очень хорошее впечатление.

Мы помыли в ручье, вытекающем из штольни, свои слегка запачканные сапоги и вернулись к машине. Здесь мы снова переоделись в более легкую одежду и обувь и поехали к условленному месту встречи с другими членами группы.

Зигфрид и Марита уже ждали нас там, а с Лотаром пришлось созвониться по мобильному телефону и договориться, где он нас должен догнать на своем джипе. Потом мы с Инго - на его "желтом мустанге", а Зигфрид с Маритой - на их четырехколесном домике поехали искать подходящее для ночлега место.

Примерно, через полчаса мы съехали с асфальтированной дороги на грунтовую полевую дорогу, идущую довольно круто вверх между полями рапса и покосами. Проехали с полкилометра и оказались на довольно ровном лугу с невысокой травой, обрамленном ельником и зарослями ольхи. С этого места открывалась великолепная панорама на Гарц и приближающийся закат. Инго уже однажды останавливался точно на этом месте, поэтому так уверенно вел нас сюда. К тому времени Лотар уже нас догнал, и все три машины были тесно составлены на небольшом ровном пятачке - так, чтобы они стояли достаточно горизонтально. Тут же все, кроме меня, начали привычно доставать бивачное барахло, продукты и прочий скарб. Марита тут же начала готовить какие-то блюда на газовой плите в своем передвижном домике. Остальные вынесли раскладной стол и стулья и организовали полевую "столовую". Я с интересом наблюдал, как Лотар достал из джипа два больших зеленых ящика, добротно сделанных из алюминия, на которых еще не стерлась армейская надпись "веселящий газ", раскрыл один из них и извлек из него что-то вроде походного набора котелков. В набор входила небольшая спиртовка, два котелка и две крышки-сковороды. Он тут же ловко налил спирт в спиртовку, поставил на нее небольшой котелок с водой, а в воду опустил запаянный в алюминиевую фольгу полуфабрикат - что-то вроде мясного гуляша. Меня в этой сцене больше всего удивило, что он сам готовил ужин только для одного себя. Когда Марита вынесла готовые макароны (Инго пожертвовал в общий котел), какую-то острую красную подливу с тушенкой (мой вклад в ужин) и салат из красных бобов, то она предложила и Лотару присоединиться к нам, на что тот ответил, что, мол, спасибо, но у него уже почти готов его полуфабрикат. Мы дружно начали наш ужин, уминая макароны-спиральки, сдобренные, как вскоре выяснилось, очень острой мясной подливой. На хлеб мы мазали местный гарцевский "шпециалитет": полужидкая зеленая масса, состоящая из подсолнечного масла, мелко натертого итальянского сыра, грецкий орехов и - главное - мелко нарезанных листьев дикого "медвежьего лука", главным свойством которого был резких вкус и запах чеснока. Трава эта росла в лесу по склонам воронок, нередко образуя сплошной покров из листьев, своей формой очень похожих на листья ландыша. Местное население спокон веку собирает эту траву и готовит из нее такое вот специфическое национальное блюдо, очень разжигающее аппетит. Лотар довел свой "алюминиевый" ужин до готовности и съел его с явным удовольствием.

После того, как мы удовлетворили голод, на столе неожиданно появилось с полдюжины маленьких бутылочек шампанского вина и пластиковые прозрачные бокалы для него. Я сидел и с интересом наблюдал эту "картину маслом": немецкие спелеологи после трудных исследований пьют сухое испанское шампанское, любуются великолепным летним закатом, периодически фотографируют его и ведут неспешную беседу про карст и… про Пинегу… Я выпил только пару глотков этого жуткого газированного сушняка, который почему-то очень любим немцами и прочими народами европейского союза. Остальные продолжали наслаждаться этим напитком и великолепным видом недалеких и невысоких гор Гарца до самой темноты.

Потом все начали устраиваться на ночлег. Лотар устроился на поролоновом матрасе внутри своего "ровера", Зигфрид с супругой скрылись в своем уютном домике, а мы с Инго пошли к его машине, на крыше которой была закреплена специальная складная палатка. Я еще ни разу не видел, как эта конструкция, днем плотно упакованная в непромокаемый чехол и напоминающая большой чемодан, привинченный к крыше "фольксвагена", разворачивается в палатку. Оказалось, что процесс ее установки занимает не больше минуты: достаточно снять чехол и потянуть за раздвижную алюминиевую лестницу, чтобы палатка сама собой приобрела естественную форму, раскрывшись наподобие детской "книжки-раскладушки" с вклеенными в нее картонными фигурками. При этом одна половина жесткого пола палатки неподвижно закреплена на крыше автомобиля, а вторая, до этого выполнявшая роль верхней крышки "чемодана", откидывается в сторону и подпирается той самой раздвижной лестницей. Внутри палатки есть мягкий матрац, на котором свободно размещаются два человека в спальных мешках. У Инго была припасена также и специальная подушка, а я свою соорудил, запихнув в чехол от спальника свой изотермик. Мы расположились с удобствами и вскоре уснули.

Утро встретило нас не очень приветливым небом, но дождя ночью не было. Мы встали около 8 часов. Для умывания у Инго на крыши машины прикреплен прочный нержавеющий баллон, в который заливается 20 литров воды. Это приспособление позволяет ему какое-то время существовать без использования каких-либо "внешних" источников воды, что является особенно большим удобством, к примеру, в арабских странах, где Инго уже приходилось путешествовать. Кроме того, в этот баллон можно закачать насосом воздух под давлением, и тогда рядом с машиной оборудуется душ, из распылителя которого вода бьет с не меньшим напором, чем в городской квартире. Вот такой живет в Германии "немецкий левша" Инго Дорстен. Снимаю шляпу!

Душ я с утра принимать не стал, но зато побрился, приспособив зеркальце на капоте машины. Позавтракали мы просто: чай, кофе, вчерашние булочки, бутерброды с сыром, колбасой, вареньем, шоколадным кремом.

Быстро уложили все бивачное снаряжение по предназначенным для него местам в машинах и покинули гостеприимный луг с великолепным видом на закат. Лотар, позавтракавший своими индивидуальными мюслями с молоком, опять укатил по своему маршруту, а мы вчетвером поехали в другую деревню, где находится самая протяженная в Германии экскурсионная пещера Хаймкеле.

За те полчаса, что мы ехали-пробирались по грунтовым лесным дорогам, на небе по-настоящему сгустились тучи, и едва мы припарковали наши машины на специальной стоянке возле пещеры, как началась гроза.

Мы быстро добежали до места сбора экскурсионных групп и пристроились под небольшим навесом, ожидая очередной экскурсии, которая должна была начаться в 10-00. Точно в это время подошла женщина-экскурсовод и сообщила всем собравшимся, что согласно их правилам в грозу экскурсии по пещере не проводятся. Из-за вероятной "опасности" остаться в жуткой пещерной темноте, в случае повреждения молнией системы электроснабжения пещеры. Поэтому нам придется подождать следующей экскурсии, которая должна состояться в 11-00 (если к тому времени гроза уже отгремит).

Мы не стали скучать под дождем, а пошли в гости к местному инженеру- гидрогеологу-карстологу, который жил в небольшом доме прямо возле припещерного ресторана. Он является одним из ведущих экспертов Германии по сульфатному карсту. В прежние времена, когда эти места относились к ГДР, он много занимался пещерами, а теперь является самостоятельным предпринимателем - экспертом по карстовым явлениям, к которому постоянно обращаются страховые компании, когда им нужно заключение по тому или иному случаю, связанному с повреждением объектов недвижимости в результате действия карстовых провалов и просадок. Что, надо заметить, в здешних местах происходит достаточно часто. Эксперт с супругой тепло приняли нас, угостили горячим чаем с ромом и конфетами. Естественно, что в такой компании разговор шел исключительно о карсте и методах его изучения. За беседой время пролетело совершенно незаметно, и мы, тепло попрощавшись с карстоведами, поспешили ко входу в пещеру.

Дождь прошел, и у входа собралась группа человек в двадцать. Экскурсовод пришла вовремя, открыла киоск и начала продавать билеты. Взрослые платили по 4 евро, дети и студенты - по 1,60. "Обилетив" нас, экскурсовод прошла с нами к большой деревянной двери, закрывающей искусственный вход в пещеру, и открыла ее ключом, предварительно предупредив, чтобы мы были внимательны и не стукались головами о каменные выступы стен и свода. Два десятка метров облицованной кирпичом штольни - и мы в пещере. Она сразу поразила своими размерами и естественностью поверхностей стен и сводов (но это - только на некоторых участках, большая же часть пещеры была сильно "подправлена" людьми в гитлеровские времена). Я с умилением смотрел на "террасные" коррозионные своды, на лунчатые карры, на косые "щеки" у стен - все как у нас, в Пинеге. Группа перемещалась вслед за экскурсоводом от зала к залу, от озера к озеру, а мы иногда немного отставали, чтобы сфотографировать что-то интересное - нишу в стене, корродированный свод, фрагмент древнего канала…

Экскурсовод рассказала, что во время войны в этой пещере размещался завод по производству деталей для самолетов, а в самом ее конце здесь производили ракеты "Фау-2". Для свободного проезда грузовиков по подземелью высота некоторых участков пещеры были искусственно увеличена. Работало под землей около тысячи военнопленных, лагерь для которых был устроен неподалеку. Перед самым приходом Красной Армии, всех военнопленных вывезли в другое место и уничтожили (кажется, сожгли заживо). В одном зале, над большим озером, на старой бетонной стене сделана памятная надпись, посвященная жертвам нацизма.

Конечным пунктом подземной экскурсии был самый большой зал пещеры с красивым озером. Размеры зала были, примерно, 50 на 50 метров, при высоте 15. Здесь нас попросили всем стать вдоль берега озера, лицом к нему. Потух свет, и началось так называемое "лазерное шоу". Сначала на своде и стенах огромного зала возникли звезды, а их отражение в зеркале озера создавало иллюзию, что мы парим над звездной бездной… Потом по этому трехмерному "экрану" чередой пошли всевозможные картинки и надписи, в своей совокупности образующие некое подобие "видеоклипа", главным сюжетом которого была история этой пещеры. Кроме того, в сценарии была затронута тема объединенной Европы - в пространстве появлялись и исчезали ее популярные символы: лондонский Биг Бен, парижская Эйфелева башня, римский Колизей и пр. Световое шоу продолжалось минут пять и оставило хорошее впечатление.

После просмотра шоу экскурсовод сообщила нам, что длина пройденного нами подземного экскурсионного маршрута составляет 700 метров, а длина всей пещеры - два километра (одна из самых длинных гипсовых пещер в Южном Гарце), но остальная часть доступна только для спелеологов, оснащенных специальным снаряжением. Она поблагодарила нас за участие в экскурсии и распрощалась с нами. Обратный путь на поверхность проходил по большой штольне, в которой был оборудован музей истории этой пещеры и изучения гипсового карста в ее окрестностях. Схемы, поясняющие карстовые процессы, были выполнены великолепно. В стеклянных витринах лежали прекрасные образцы местных горных пород и минералов, в основном - гипсы и ангидриты.

Впечатление от посещения пещеры осталось очень даже хорошее.

После этого мы поехали в еще одну деревню, расположенную километров в двадцати от экскурсионной пещеры. Проехали ее насквозь и припарковались за ее "околицей" (если такое понятие подходит к немецкой деревне). Дальше мы прогулялись пешком до так называемой "швинде" - понора в основании высокой ангидритовой скалы, где среди нагромождения огромных глыб исчезает небольшой ручей. Мужики долго фотографировали глыбовый завал. Оказалось, что это они его документировали, чтобы по снимкам можно было проследить развитие этого карстового цирка. Этот большой обвал произошел в прошлом году. В результате был перекрыт вход в 120-метровую пещеру, известную людям уже давно. На информационном щите сообщалось, что это место очень обвалоопасно, и даже рассказывалась подлинная история, как однажды внезапный обвал скалы отрезал путь на поверхность группе исследователей, находившихся в тот момент под землей. Хорошо, что все же не очень сильно привалило, и им удалось прокопаться на поверхность.

Мы вернулись в деревню, где мое внимание привлек старинный дом, стены которого частично были сложены пилеными блоками ангидрита! Такие же серые блоки были в кладке фундамента бетонного забора на соседнем участке. Видимо, в прежние времена такой нетрадиционный строительный материал был достаточно популярен среди местного населения. Интересно, что на стенах не было видно каких-либо явных следов растворяющего воздействия атмосферных осадков. Зато было полно надписей, нацарапанных на этих больших каменных "кирпичах". Я, естественно, сфотографировал эту необычную кладку.

С этого момента наши пути разошлись: Зигфрид с Маритой поехали по своим делам, а мы с Инго поехали дальше по объектам карстового маршрута.

Следующим экскурсионным объектом была небольшая (всего пару десятков метров) обводненная пещера в ангидрите, интересной особенностью которой был белый гипсовый песок, устилающий все дно крошечного озерка и лежащий - совсем как обычная пещерная глина - на всех глыбах. Мы осмотрели только входную часть пещеры, но Инго сказал, что и дальше в ней лежит такой же белый песок. Было очевидно, что этот необычный песок (или гипсовая мука?) - плод все того же процесса гидратации ангидрита. И, видимо, вода, превращающая твердый ангидрит в гипсовый порошок, уже настолько насыщена сульфатом кальция, что не способна к растворению. Вот этот песочек и скапливается везде - как какие-нибудь обычные водно-механические отложения. Мне лично такую гипсовую муку (но в несравнимо меньших количествах) приходилось видеть возле линз ангидрита в разных пинежских пещерах, но там процессу ее накопления препятствуют обильные весенние паводки, несущие очень агрессивную талую воду. Весьма интересная пещера.

Последним карстовым объектом этого дня была пещера Келле. Длина ее всего-то с полсотни метров, но эти полсотни - один большой зал с озером, глубина которого достигает 5 метров. Очень эффектно смотрится вход.

В это время шел дождь, было сыро, а значит - прекрасное время для прогулок земноводных. Поэтому вблизи пещеры мы встретили двух симпатичных "огненных саламандр" (тех самых, что издревле являются символом пожарных). Крупные амфибии принимали освежающий душ с неба и явно балдели от такой замечательно сырой погоды. Красивые животные.

Часов около пяти вечера этого дня мы вновь были уже возле знакомого "Штелльверка" гарцевских спелеологов. Там после трудового дня собралась изрядная компания человек из десяти. Кроме нас с Инго, приехали Лотар с Денисом и еще двумя спелеологами, которые в этот день копали "очень перспективную воронку", отличающуюся от всех соседних тем, что на ее дне зимой таял снег. Они прошли вниз уже полтора метра, но теперь уперлись в большие глыбы известняка. (Тема методов дальнейшей проходки забоя была одной из главных в этот длинный вечер). Позже подъехали еще несколько спелеологов мужского и женского пола. Некоторых из них я уже раньше видел, с другими познакомился впервые. Оказалось, что в этот вечер отмечался День рождения Лотара, по случаю чего он "выставил" угощение в виде колбасок, шницелей и какого-то подобия шашлыков. Столики вынесли на улицу перед зданием базы и с удовольствием ужинали. Кто-то пил пиво, кто-то минералку, кто-то сухое французское вино. Спелеотреп вертелся вокруг вечных тем: пещеры, фонари, гидрокостюмы, карабины, экспедиции. Инго рассказал, где мы в эти дни были и что видели. Я немного отвечал на вопросы про Пинегу (Инго опять вынул книги про наши пещеры), Андреас рассказывал про недавнюю двухнедельную поездку в пещеры Французских Альп. Потом народ начал потихоньку рассасываться по домам. Я тоже поднялся наверх и улегся спать на диванчике в гостиной. Разговоры внизу продолжались еще долго…

На следующий день мы выспались - встали уже в девятом часу. Позавтракали на улице, используя, как выяснилось, довольно редкую в Гарце солнечную погоду. На 11 часов здесь, в "Штелльверке", была назначено заседание "президиума" объединения гарцевских спелеологов, одним из членов которого является Инго. Не буду подробно рассказывать про это мероприятие, на которое съехались местные "спелеокиты", возраст которых колебался от 50 до 70 с хвостиком, а спелеостаж некоторых приближался к полусотне лет. Кроме планов на лето и ближайшие недели, много времени в разговорах было уделено проблеме охраны пещер, вскрываемых в карьерах, и сохранения колоний летучих мышей. Меня в этой теме впечатлило то, что по закону владелец карьера обязан как-то компенсировать ущерб, наносимый его предприятием природе. В случае с уничтоженной пещерой, служившей приютом для летучих мышей, это может быть, к примеру, проходка специальной штольни, куда могли бы переселиться несчастные рукокрылые. Можно представить, сколько стоит карьеру проходка такой штольни…

После окончания заседания, продлившегося часа два, все начали разъезжаться по разным делам. Мы с Инго перекусили на дорожку, уложили наше имущество в машину, немного прибрались и тоже поехали по своему маршруту - уже в сторону дома.

По пути мы сделали небольшой крюк, чтобы осмотреть пещеру Джеттенхёле, в ближней части которой уже были в первый день нашего путешествия. На этот раз мы надели куртки и взяли каски с фонарями, чтобы пройти подальше по пещере. Пещера впечатлила широкими обвальными галереями и довольно большими залами, в конце одного из которых уходила вверх труба того самого колодца, устье которого я фотографировал сверху три дня назад. Кое-где в залах встречались неглубокие озерки с прозрачной водой. Больше всего меня здесь поразил сверкающий "иней" из вторичного гипса, покрывающий некоторые стены. Полная аналогия с "бриллиантовым блеском" крошечных сублимационных ледяных кристаллов, украшающих стены многих наших пещер в зоне перехода к положительным температурам. Только эти кристаллики никогда не таяли, в отличие от наших. Еще одной интересной особенностью Джеттенхёле были включения больших монокристаллов прозрачного гипса - "марьиного стекла". Почти везде, где мог достать человек, виднелись следы попыток вырубить эти красивые кристаллы. Все как везде, все как всегда…

На этом наша "гипсокарстовая" программа была полностью исчерпана, и в 16-15 мы выехали в сторону родного Гиссена. Жара в этот день была неслабая, поэтому езда по скоростному автобану с задраенными стеклами автомобиля являлась еще тем удовольствием. Домой я приехал ровно через три часа пути - в начале восьмого. Мы тепло распрощались с Инго перед воротами нашего двора, и он покатил в свой Херборн.

Наша поездка в гипсовые пещеры Южного Гарца очень даже удалась.

Очень редкие в природе карствые полости гидратации встречаются в Европе только в Южном Гарце (Германия) - на поверхности небольшого массива, сложенного ангидритами. Фото Н. Франца

Инго Дорстен на "крыше" одного из "жилищ гномов". Фото Н. Франца

"Инопланетный пейзаж" - искусственно вскрытый в гипсовом карьере участок погребенного полигонального карста очень напоминает наши пинежские шелопняки. Южный Гарц. Германия. Фото Н. Франца

Интервью Дениса Провалова

Еще нам не поздно