назад оглавление вперед

Н. Франц
"Лабиринт"

ПОДЗЕМНЫЕ ВОДОТОКИ В КУЛОГОРСКИХ ПЕЩЕРАХ
(Продолжение "Водичка в Кулогорах" - "ССА" №2, 1999 г.);

Где, уважаемый читатель, обычно начинается подземная река? Или ручей? Или даже самый маленький пещерный ручеёк? Правильно, именно там, где уходит под землю поверхностный водоток. То есть - в поноре. Это так. Но не всегда. Очень часто пещерный ручей рождается от слияния сотен тоненьких водяных "ниточек", протянувшихся от неисчислимого количества карстовых воронок к его подземному руслу. Да ещё от многих тысяч капельных источников, терпеливо, без выходных и перерывов на обед, делающих свою никому на дневной поверхности не заметную работу.

А если все эти капельные источники капают прямо в подземное озеро и не образуют видимого концентрированного стока? А если вода, проникшая в пещеру через понор, так и продолжает блуждать по напорным сифонным каналам, нигде не проявляясь в виде журчащего на перекатах "живого" пещерного ручья? А если таких поноров - десятки, а капель падает со сводов в тысячах недоступных для нашего наблюдения мест, и озёра образуют единую сообщающуюся на разных высотных уровнях ситему? А если капель образуется прямо в пещере из влаги воздуха? А если…

Вот про все эти "если", имеющие место в Кулогорах, и хотелось бы поговорить.

****************************************************************

Итак, поговорим о подземных водотоках - т.е. о ручьях и ручейках, текущих по запутанным лабиринтам Кулогорских пещер.

1. "Постоянные" подземные водотоки (водотоки локального межозёрного перетока).

Что следует понимать под "постоянным водотоком"? Ручей, который течёт всегда - круглые сутки, круглый год? А если обычный лесной ручей (или даже небольшая речка) пересохнет вдруг в очень засушливое лето, то мы перестанем считать его постоянным водотоком и классифицируем его как временный?

рисунок

Любой естественный поверхностный водоток испытывает постоянные колебания расхода и, соответственно, уровня водного зеркала. Эти изменения определяются, прежде всего, неравномерностью в интенсивности водного питания. Любому школьнику известно, что мощный весенний подъём уровня реки в средней полосе бывает вызван быстрым таянием снегов под лучами весёлого апрельского солнца. И что в засуху многие реки так мелеют, что их можно просто перейти вброд. И что осенние затяжные дожди наверняка стекут тысячами мутных ручейков в "набухающую" на глазах серую холодную реку… Короче говоря, многое, над чем мы никогда не задумываеися, известно нам просто из жизненного опыта. Другими словами, колебания уровней (и расходов) естественных водотоков можно отнести к общеизвестным естественным природным явлениям. Человечество на протяжении уже, без преувеличения, тысяч лет ведёт более или менее постоянные наблюдения за этими колебаниями на тех реках, где имеет место какая-то экономическая зависимость людей от состояния водотока. Нил, например, египетский. Или Янцзы китайская. Или Пинега с её режимом "зоны рискованного судоходства" в межень. Другими словами, люди следят за водным режимом рек - там, где это для них важно.

Что такое постоянный водоток в пещере? Скорее всего, мы назовём таковым любой подземный ручей, который явно и недвусмысленно течёт в моменты нашего посещения пещеры. Пришёл зимой первопроходец - течёт, пришёл через год топосъёмщик - течёт, пришёл знойным летом фотограф - течёт, пришёл поздней осенью спелеотурист - течёт. Значит - постоянный водоток? Но все подобные наблюдения носят, как правило, "точечный" характер, и никто из наблюдателей не знает, что бывает с ручьём в другое время: течёт ли он на пике лета, набухает ли после ливня или затяжных дождей, пересыхает ли в марте? Только так называемые режимные гидрологические наблюдения в течение нескольких годовых циклов могут дать достаточно полное представление о "постоянстве" данного подземного ручья.

Но если не придираться к точности определения и не стремиться к абсолютной истине в этом вопросе, то постоянным можно считать тот водоток, который обычно (как правило) продолжает хотя бы сочиться в период самой суровой межени. (По определению: "межень - это низкий уровень воды в реке или озере, а также период, когда сохраняется такой уровень"). Если так, то, исходя из практики, можно уверенно сделать заключение, что абсолютное большинство подземных водотоков в пинежских пещерах - это потоки временные, имеющие, хотя бы в некоторые годы, более или менее продолжительные периоды пересыхания.

Причины прекращения течения в наблюдаемом подземном водотоке могут быть различными. Рассмотрим лишь некоторые из них, имеющие место в наших северных пещерах.

  1. Пересыхание (перемерзание) питающего поверхностного водотока на участке выше поглощающего понора.
  2. Уменьшение расхода основного пещерного водотока до величины равной или меньшей пропускной способности активных водопроводящих каналов зоны сифонной циркуляции, - что приводит к пересыханию так называемых "ручьёв сброса", которые обычно сбрасывают избыток воды, не успевающий просочиться через названные каналы, и которые мы, собственно, наблюдаем в качестве "нормальных" пещерных ручьёв.
  3. Значительное уменьшение дебитов питающих капельных (малодебитных) источников в период сезонного снижения интенсивности инфильтрационного питания подземных вод. Проще говоря, это когда осадки выпадают в виде снега и поэтому перестают просачиваться через воронки вглубь массива. Или когда летом засуха затяжная на поверхности.
  4. Временное выравнивание уровней соседних озёр, связанных между собой руслом межозёрного перетока. Или наоборот - слияние двух соседних озёр в одно с единым зеркалом в результате значительного подтопления пещеры. В этом случае русло обычно наблюдаемого водотока просто уходит под воду и теряет свою водопроводящую функцию - своего рода "мокрое пересыхание". Такое имеет место в некоторых районах Кулогорской КВС. И т.д.

Но вернёмся от общих рассуждений к гидрологии Кулогорских пещер. (Правильней следовало бы сказать "гидрогеологии", ибо речь здесь у нас идёт исключительно о подземных водах, но так, как бы, немного короче, привычней для автора, и всё равно понятно читателю). До наших наблюдений 1978 года все исследователи относили Кулогорские пещеры к озёрному типу. Или даже - к озёрному паводковому типу пещер. Вроде обычных "береговых" паводковых пещер. Это следует понимать так, что весной, когда буйствует половодье, вода заливается (свободно втекает непосредственно через входное отверстие или просачивается через привходовый глыбовый завал) в пещеру и заполняет её до какого-то уровня. Именно в это время происходит растворение стен пещеры. Когда уровень питающего водотока (реки) снижается, то вода в пещере начинает двигаться в обратном направлении - ко входу, постепенно освобождая затопленное подземное пространство и унося с собой растворённые соли. Схема проста: в паводок вода через вход заливается в пещеру (движение от входа вглубь полости)» вода растворяет стены полости (короткий период коррозионной проработки пещеры) » вода уходит из пещеры (движение к входу). Такие полости характерны для береговых обнажений. Есть они и на Пинеге - район Березника, например.

Место постоянного водотока
Рис. 1. Место постоянного водотока в дальней части пещеры К-5.
(План пещеры - КО, 1979 г.)

Суммарная протяжённость ходов паводковой пещеры может быть довольно значительной (если образуется лабиринт), но для подобных пещер характерно постепенное "затухание" проработки карстовых каналов, объясняемое снижением растворяющей способности втекаемых вод по мере их продвижения вглубь пещеры, а также затруднённым режимом водообмена в наиболее отдалённых ходах. Дыра неизбежно "выклинивается" в непроходимые щели, или ходы имеют неожиданное "пальцевидное" закруглённое тупиковое окончание. (Последнее смотрится очень красиво, но всё равно обидно, что так замечательно проработанная чистенькая "труба" вдруг просто и безнадёжно закончилась круглой вогнутой стенкой в гипсовом монолите…). Ясно, что в таких пещерах не должно быть ручьёв, но могут быть озёра, наполненные водами, оставшимися после ухода паводка. Что, собственно, и наблюдали первые исследователи в Кулогорах: пещеры низкие (в пределах зоны колебаний уровня паводковых вод), небольшие (значит - "затухающие"); ручьёв нет совсем, но полно стоячих ("непроточных") озёр; преобладают тонкие глинистые водно-механические отложения - явное свидетельство незначительных скоростей движения воды по пещере. Что ж тут было сомневаться? Картина ясная! Более древний вариант Березника - и все дела.

Не будем уличать первых исследователей в "близорукости и верхоглядстве". Не были они и глупее нас. Просто времени разобраться с Кулогорами у них не было. Их можно понять: каждая поисковая экспедиция тех лет по пинежскому "клондайку" имела результатом если не открытие целого пещерного района, то уж пары-тройки крупных "галерейных" дыр - это точно! Кто ж в таких условиях будет ковыряться в низких, мокрых и "грязных" Кулогорских пещерах, не сулящих явных рекордных перспектив? Нашли, посмотрели, отсняли кое-что, дали научное определение и ушли работать в более перспективные и красивые пещеры. Надо сказать, что и в те времена были среди ленинградских спелеологов энтузиасты, мечтающие "раскрутить" некоторые из кулогорских пещер - Водную, например, или К-1. Но, видимо, не так-то просто было им найти поддержку такой идеи в своей спелеосекции и организовать экспедицию в Кулогоры. Вот и "засохли" ленинградские исследования этих пещер.

Да простит меня читатель за столь длинное историческое отступление, но мне хотелось лишь обрисовать уровень представлений спелеологов во второй половине 70-х годов о генезисе и современной гидрологии Кулогорских пещер, когда этим участком начал вплотную заниматься Карстовый отряд и, позже, молодая Архангельская областная секция спелеологии (АОСС).

Итак, до конца 1977 года ни в одной из Кулогорских пещер не было отмечено ни одного действующего ("постоянного") подземного водотока.

В январе 1978 года Карстовый отряд проводит первую "подземку" в Кулогорах - топосъёмочную экспедицию в глубинной части пещеры Кулогорская-5 с работой из ПБЛ. Для этой работы были привлечены ленинградские "политехи" во главе с Ваней Вяххи. В составе экспедиции был и автор настоящей статьи. В той экспедиции было много интересных открытий и приключений, но здесь следует упомянуть лишь об одном эпизоде: во время съёмки сильно обводнённого участка Таня Тарасова обратила внимание на то, что вода в узкой протоке между монолитной стеной и высыпкой-конусом течёт. Через пару дней мы специально пришли в это место, чтобы удостовериться в том, что течение воды в прошлый раз не было вызвано нашим "вытесняющим присутствием" в озере. Ручей тёк! Вода из одного подземного озера перетекала в соседнее. Ничего особенного, но… Но это был первый водоток, обнаруженный в Кулогорах. Такой факт надо было уже объяснять.

Обнаруженный ручей тёк и следующим летом, и через год, зимой 1979 г., когда в К-5 снова была проведена экспедиция Карстового отряда. Такая "статистика" показывала нам, что ручей вполне можно считать "постоянным" (рис. 1). Расход того ручья, насколько я помню, не определялся. На глаз - несколько сотен миллилитров в секунду.

Ещё одним постоянным подземным водотоком в Кулогорских пещерах можно считать Родник в пещере Водная (К-4). Находится он, правда, всего в 5 метрах от входного грота, но всё равно - под землёй. Родник - это небольшая "ванночка" в основании стены хода, сидящая на каком-то небольшом сифонном водопроводящем канале, в которой практически всегда можно, присмотревшись, отметить движение воды. А в межень, когда озеро перед входом высыхает до состояния болота, в этой каменной щели совершенно недвусмысленно течет крохотный ручеёк с расходом около 0,1 л/сек. Мелочь, как говорится, но - течёт!

Кроме Родника, сегодня в Водной можно наблюдать ещё один действующий водоток. Читатель вправе спросить, почему я написал "сегодня"? А потому, что этот ручей невозможно было наблюдать до 1988 года. Впрочем, историю Мычковского Канала стоит, хотя бы кратко, поведать отдельной главкой.

Мычковский Канал пещеры К-4 (Водная).

Мычковский канал
Рис. 2. Мычковский Канал в дальней части пещеры Водная является самым крупным из двух ныне известных в Кулогорах постоянных подземных водотоков. В июле его расход составляет десятки литров в секунду. Вся вода уходит в закрытый сифон в ходу Северная Ветка.
(План пещеры - КО + "Лабиринт")

В период проведения "Лабиринтом" комплексного карстологического обследования пещеры Водная (87-88г.г.) методом точного гидронивелирования было доказано, что уровни воды в Северо-Восточном районе и в ходу Северная Ветка (рис. 2) не совпадают. А именно - зеркало озера "подвешено" на 15-20см (точных данных нивелирования у меня сейчас нет). Кроме того, от края озера, образованного небольшой "плотиной" из двух сомкнувшихся щебнисто-глинистых "конусов", вдоль стенки хода шла полоса чистого крупного доломитового щебня, покрытого характерным "шоколадным загаром" - коричневой патиной, часто образующейся на доломитовых глыбах в руслах подземных ручьёв. По глинистому склону и по монолиту стены угадывались эрозионные скульптуры. Другими словами, по всем признакам здесь имелось русло временного водотока или, возможно, русло постоянного вотодока, некогда здесь существовавшего, но прекратившего своё существование из-за образовавшейся "плотины".

К тому времени мы уже имели опыт рытья Кулдарьинского Канала в К-2. Тем более, что в Водной нужно было прокопать всего 15 метров русла на глубину 20-30см.

Намеченные "осушительные" работы были успешно проведены в 1987 году. Теперь вода из озера весело текла по расчищенному руслу в Северную Ветку, где исчезала в сифоне. Так в К-4 появился постоянный ручей с расходом в летний межень около 20-40 л/сек, в зимний - 2-8 л/сек.

Как и мечталось, с помощью Мычковского Канала удалось понизить уровень водного зеркала в Северо-Восточном районе пещеры. Правда, всего на 12 см (цифру даю по памяти), но этого вполне хватило, чтобы открылись сифоны, что, в свою очередь, позволило нам соединить топосъёмкой Южный и Северо-Восточный районы пещеры.

О Мычковском Канале и его роли в Кулогорской СГС следует рассказать отдельно, а пока мы ограничимся констатацией самого факта его наличия - как самого мощного из известных нам в этой системе постоянных подземных водотоков.

Подводя черту в этой главке, следует сказать, что оба известных постоянных водотока в Кулогорских пещерах (Родник - не в счёт, он явно связан с прибортовым озером) можно классифицировать как водотоки локального межозёрного перетока.

Примечание. Пока этот выпуск готовился к печати, выяснился интересный факт (конец марта 2001): в пещере К-2 "работает" Кулдарьинский канал, прорытый нами весной 1986 года. Судя по всему, сам собой промылся давно заиленный понор в основании щебнистой осыпи, поглощающий воду из канала и отводящий ее в озеро Водохранилище. Таким образом, в настоящий момент по Кулдарьинскому каналу сбрасывается вода из подвешенного озера Большого Сифона, как это и было задумано "по проекту". Учитывая, что ручей течет даже на пике зимней межени, можно определить данный водоток как "постоянный".

2. Временные подземные водотоки (транзитные потоки паводковой волны).

Для справки: По данным многолетних наблюдений Кулогорские пещеры имеют в течение года следующие периоды, различаемые по характеру и интенсивности водного питания:

А) весенний паводок (апрель - июнь)
Б) летняя межень (август-сентябрь)
В) осенний паводок (октябрь-ноябрь)
Г) зимняя межень (январь-март).

В изучении особенностей и закономерностей распределения временных подземных водотоков в пределах Кулогорской СГС и заключается, большей частью, суть той многолетней работы, что мы всегда коротко называли "гидрологией". Гидрология - один из самых важных, интересных и результативных видов карстологических исследований, проводимых архангельскими спелеологами в Кулогорах.

Первый импульс, первую объективную информацию о наличии каких-то явных паводковых "вододвижений" в Кулогорских пещерах дал нам… песок. Надо сказать, что в Кулогорах под землёй из вторичных водно-механических отложений абсолютно преобладают тонкие глины. Первые песчаные "пляжи" были обнаружены нами в К-5, когда мы впервые выпали из шкуродёрной части в галерейную, где есть песчаные "конуса", питающие своим сыпучим материалом прилегающие горизонтальные ходы.

Увидев недвусмысленные следы движущейся воды на песчаном полу, мы стали более внимательно приглядываться и к другим поверхностям - глинистым откосам, монолитным участкам стен. Где тоже обнаружили явные признаки действия движущихся вод. Тогда-то и началось "брожение умов" вокруг всех этих следов и признаков, вылившееся постепенно в нормальную методику подземных гидрологических наблюдений, которой мы пользуемся в кулогорских лабиринтах по сей день, и которая не раз позволила нам ответить на актуальные вопросы наших подземных исследований. И, добавлю, поставила перед нами ряд по сей день открытых вопросов.

Поскольку одной из главных целей издания "Северного СпелеоАльманаха" является сохранение результатов исследований и передача опыта нашим последователям (особенно - молодым), считаю необходимым самым подробным образом осветить все шаги наших гидрологических исследований в Кулогорских пещерах.

--------------------------------------------------------------

Наши технологии.

Шаг первый. Песчаная "рябь", "валуны" и гипсовые мезоскульптуры.

Итак, вернёмся в 1978 год, в пещеру К-5. Как я уже сказал выше, на полу, стенах и сводах этой пещеры нами были обнаружены множественные следы действия текучих вод. Что же это были за следы?

О песчаной "ряби", думаю, много писать не стоит: любой нормальный человек тысячу раз видел на песчаном берегу реки "чешую" из мелких песчаных "барханов", механизм образования которых нам объясняли, кажется, ещё в начальной школе. По такой "ряби" не составляет труда определить направление течения водотока (особенно - если он течёт в паре метров от места наблюдения). Кратко формулируя методику определения направления течения потока, скажу, что вода ВСЕГДА течёт в направлении от пологого склона "бархана" к его крутому склону. (Кстати, механизм образования этих форм идентичен механизму образования настоящих барханов в пустыне, только там песчинки перекатывает ветер, а не вода).

Потоки весеннего паводка
Схема распределения потоков весенней паводковой волны в пещере Кулогорская-1. (Направления движения воды определялись по мезоскульптурам на сводах, стенах и водно-механических отложениях. Наблюдения 1978-79 гг.).
Характерная для всех Кулогорских пещер картина: вода от борта постепенно уходит вглубь карстового массива (генеральное направление - на Север).

Гораздо труднее разобраться со следами течения воды на поверхности пола, покрытой тонкой "шоколадной" глиной. Ведь глина, как правило, откладывается там, где скорости течения невелики, где энергии потока не хватает, чтобы нести дальше даже самые тонкие взвешенные частицы. Такое случается, например, когда "концентрированный" поток выходит из узкого линейного участка в типичный для Кулогор "площадной" лабиринт (в паводок - по сути - в озеро). Скорость движения воды резко падает, широкий участок работает как отстойник, год за годом, паводок за паводком, накапливая на полу тонкие ленточные глины. Если скорости перемещения водной массы очень близки к нулю, то никаких признаков для определения направления течения мы не обнаружим. Но с какой-то определённой величины скорости движения воды (увы, не ведаю - с какой именно) взвешенные глинистые частицы начинают выпадать в осадок не равномерно, подобно пушистому "новогоднему" снегопаду, а, скорее, по некоторому подобию февральской "позёмки", заметающей неровности и наметающей сугробы у заборов. Характерной для песка и более высоких скоростей потока "ряби" не получается, но зато формируются характерные "носы возле "валунов". Что же это за "носы" такие?

Вернёмся к примеру песчаного берега реки. Если на песке лежит валун, то он является препятствием на пути воды. Столкнувшись неожиданно с валуном, ламинарный речной поток начинает "возмущаться" - бурлить и клокотать, пытаясь преодолеть сопротивление. Обычно у него не получается сдвинуть с места капитально окопавшегося "противника", струи воды благополучно обтекают валун и текут себе дальше к морю. Но их турбулентное "возмущение" перед твердолобым валуном не проходит бесследно: в "зоне столкновения" крутящаяся, бурлящая вода выкапывает небольшой округлый ров, имеющий в плане форму полумесяца. А сразу за валуном, в "тени" потока, где вода почти стоит, происходит процесс отложения взвешенных в воде твёрдых частиц. В итоге за валуном формируется клиновидный "нос" из рыхлых частиц, ВСЕГДА ориентированный острием от валуна - по направлению движения воды. (Точно такую же картину (по форме) мы будем наблюдать возле каменной глыбы в южной пустыне или возле ствола дерева после небольшой метели в Пинеге).

В Кулогорских пещерах валуны встречаются не часто, но естественные законы действуют одинаково "в космосе, в горах или в газоне", поэтому там, где скорость движения достаточно высока, подобные "носы" формируются на глине возле самой обычной доломитовой "крошки", свалившейся с потолка. Бывает достаточно окинуть "общим взглядом" какой-нибудь глинистый склон, чтобы увидеть сразу несколько "носов", дружно показывающих нам, куда именно стремилась вода в период весеннего разгула. Учитывая плотность и тонкослоистость глинистых отложений, можно также с уверенностью сказать, что "носы" не являются результатом действия одного последнего паводка, но - плодом совокупной деятельности многих сезонных потоков, прокатившихся по этому участку. То есть глиняные "носы" показывают нам характерную для данного участка (многолетнюю) гидрологическую картину.

Ещё более интересным является наличие "валунов с носами" на… сводах пещер. Поскольку настоящие валуны, щебень, дресва, песок и глина не могут выпадать в осадок на потолок, их роль в нашем "гидрологическом спектакле" играют так называемые включения - крупные монокристаллы гипса, "вмонтированные" природой в более мелкокристаллическую массу гипсовой породы. Поскольку крупные кристаллы-великаны (до нескольких сантиметров) растворяются значительно медленнее, чем вмещающая их мелкокристаллическая масса, то они обычно возвышаются над уровнем поверхности свода. Проще говоря - торчат из свода как валуны из песка. Текучая вода сталкивается с кристаллом, начинает "турбулентить", роет (растворением и эрозионным воздействием) перед ним характерный "полумесяц", а за ним оставляет нормальный "нос" из нерастворённого мелкокристаллического гипса. "Нос" в данном случае формируется, видимо, потому, что за кристаллом, в "тени" потока, образуется зона, защищённая валуном от эрозионного воздействия взвешенных в потоке твёрдых частиц. Как бы там ни было, но в результате мы имеем совершенно замечательные эрозионные "носы" на потолке, которые смело можем отнести к естественным эрозионным мезоскульптурам характерным для поверхностей сводов и стен гипсовых пещер.

Другой характерной эрозионной мезоскульптурой является знакомая всем спелеологам каменная "рябь" на стенах карстовых полостей. Морфологически она схожа с вышеописанной песчаной "рябью", но на месте определяется не так легко. Обычно со стороны легко заметен сам сглаженный, "зализанный" характер поверхности породы, указывающий на его водно-эрозионную обработку. Для того, чтобы определить былое направление движения воды на обследуемом участке, бывает достаточно сделать следующее: посветить фонарём "по касательной" к поверхности стены, по очереди, в двух встречных направлениях. Если поверхность стены выглядит "коряво", и неровности не образуют за собой чётких глубоких теней, то свет идёт в направлении "против потока". Если же стена выглядит относительно "гладко", а за неровностями ложатся четкие вертикальные полосы теней, то свет фонаря идёт по направлению движения водного потока. Метод этот весьма прост, легко осваивается всеми желающими и даёт прекрасные результаты.

Сейчас все эти "хитрости" выглядят весьма банально, но тогда, в конце 70-х, нам приходилось много ползать на пузе, много наблюдать и много спорить, чтобы разобраться в неожиданно открывшихся нашему зрению многочисленных следах движущейся по "озёрным" Кулогорским пещерам воды. Особенно спорным, помню, был вопрос об актуальности всех этих следов. Другими словами, было совершенно не очевидно, что эрозионные мезоскульптуры на некоторых участках стен в К-5 являются "свежими", то есть образующимися в настоящее время. Вполне допустимо, что они - лишь реликтовые фрагменты былых времён, когда пещеры могли питаться, к примеру, обильными и активными водами тающих ледников. (Самым странным и интересным оказалось то, что всё это множество следов на полу, стенах и сводах, будучи нанесённым на топоплан, складывалось в весьма необычную и не вполне типичную для пинежского карста картину: получалось, что водные потоки в К-5 двигались от края Кулогорского уступа на север, таким образом постепенно уходя всё дальше вглубь карстового плато). Фактического материала было всё же маловато, чтобы делать однозначные выводы о современном гидрологическом режиме Кулогорских пещер, поэтому решено было провести широкомасштабный (в пределах Кулогорского пещерного участка) эксперимент.

Шаг второй. "Лески", "мышеловки", "поплавки" и "гребёнки".

Целью эксперимента было разобраться, как ведёт себя весенняя паводковая вода в Кулогорских пещерах. Или, формулируя конкретней, - доказать актуальность следов эрозионного действия подземных вод на глине, стенах и сводах этих пещер.

Для достижения этой цели были разработаны некие приспособления, отличающиеся, прежде всего, простотой конструкции и невероятной дешевизной. (Думаю, что в современных экономических условиях спелеологи, разрабатывающие всякие "самопальные" исследовательские аппараты, должны напрягаться именно в таком направлении, а не транжирить мысли и средства на создание дорогостоящей электроники. Шутка). Все они стоят того, чтобы описать их устройство подробно.

 рисунок

1. "Лески". Тогда ещё не было известно, до какой степени подтопляются Кулогорские пещеры. Что было важно знать, поскольку только при полном затоплении хода возможна проработка эрозионных следов на сводах. Если же ход заполняется паводковой водой лишь частично, то скульптуры на своде - это "следы давно минувших дней, преданье старины глубокой", не имеющие отношения к современной гидрологической ситуации.

Необходимо было каким-то отбразом зафиксировать в разных точках пещер максимальные уровни подъёма подземных вод во время весеннего паводка. Выбор материалов на базе и в пинежских магазинах был невелик, поэтому была разработана следующая простая конструкция.

Изогнутая особым образом скоба из упругой стальной проволоки надёжно расклинивается в расщелине свода. К скобе крепится тонкий капроновый шнур (толстая рыбацкая леска из крученных капроновых волокон). Нижний конец шнура наматывается на приличного веса оболомок породы так, чтобы шнур был туго натянут по вертикали. Самым забавным был способ "документирования" максимального уровня воды: шнур "красился" самодельной смесью из обычной "синьки" и зубной пасты. В результате шнур покрывался тонкой голубой корочкой. Предполагалось, что вода размочит затопленную часть шнура, паста обсыплется, а выше воды шнур сохранит "краску". И мы очень надеялись, что граница между "сухой" и "мокрой" зонами будет вполне зримой для наблюдателя. (Сейчас об этом даже смешно писать, но тогда идея родилась прямо в экспедиции, и нам пришлось импровизировать).

Кроме констатации максимальных отметок паводкового подтопления, "лески" должны были помочь нам решить ещё одну "глобальную" задачу - нивелирование с помощью паводка СРАЗУ ВСЕХ(!!!) Кулогорских пещер одновременно. Звучит интригующе, не правда ли? Идея была такова. Мы знали, что весной вся высокая пойма вдоль Кулогорского уступа заливается паводком, вода заливает и пещеры, и тогда, на максимуме подъёма воды, устанавливается некий единый "горизонт равновесия (или "горизонт стабилизации"), образующий сплошное "зеркало" подземных вод по всем подземным лабиринтам. Если в разных точках каждой из Кулогорских пещер зафиксировать уровень этого "горизонта равновесия", то мы автоматически получим сеть точек, имеющих одну высотную отметку. Привязать эту отметку к высотной системе на поверхности не составит большого труда, и тогда мы получим сеть подземных высотных реперов с абсолютными отметками. В дальнейшем будет достаточно только проложить профили от любого репера, чтобы получить наглядную картину высотного положения того или иного участка пещеры относительно других пещер, базиса эрозии, Пинеги, поверхности карстового плато, уровня моря и т.д. По-моему, идея была просто гениальной по своей простоте. Но, увы, не по простоте реализации. Да и сама идея "горизонта равновесия" была не без изъяна: поскольку вода на максимуме паводка медленно, но всё же текла вдоль уступа, значит имел место какой-то уклон водного зеркала. Впрочем, перепад высот в несколько сантиметров на километр водного зеркала вряд ли сильно отразился бы на блеске полученных результатов, поэтому данной "ложкой дёгтя" можно было смело пренебречь. Что мы и сделали.

2. "Поплавки" имели ещё более простое устройство. Мы привязывали к обломку доломита кусок того же тонкого шнура полуметровой длины с закреплённым на его конце пенопластовым поплавком (просто кусок пенопласта). Далее "груз" кладётся в нужном месте примерно на линии оси хода (необводнённого, понятно), а леска с поплавком укладывается по полу хода перпендикулярно этой оси. Всё - хитроумная "ловушка" взведена и ждёт своего часа! Работать сей простейший "агрегат" должен был следующим образом: весной вода заливает ход, поплавок всплывает и болтается на шнурке до тех пор, пока вода ни начнёт спадать; уровень падает, вода освобождает ход, имея при этом какое-то направление "ухода"; в завершающей фазе осушения хода поплавок будет обязательно следовать этому направлению и натянет "связующую нить" именно в сторону "ухода" воды; вода уйдёт окончательно, а поплавок с нитью "ляжет на грунт", надёжно зафиксировав для нас направление "ухода" воды. После остаётся только пройти по пещере с планом и нанести на него стрелочками все зафиксированные направления во всех "заряженных" точках. В итоге мы получим достаточно детальную картину, как именно освобождала вода залитые подземные пространства. (Можно сказать - картину "ухода", хоть это и звучит несколько грустно и даже, пожалуй, траурно).

3. "Мышеловки" были вершиной нашей инженерной мысли. Их устройство было относительно сложным, но и результативность была высокой. О сложности конструкции говорит уже сам набор использованных для их изготовления материалов: чертёжные резинки, портновские булавки с пластмассовыми головками, железные канцелярские скрепки, капроновые нитки, пенопласт. (Помнится, суммарная стоимость всех материалов, ушедших на изготовление 100 "мышеловок" составила около 3 рублей. Советских, образца 1961 года). Доходчиво описать саму конструкцию, не запутав читателя, мне представляется сложным, поэтому я лучше приложу к тексту снимок современной реконструкции "мышеловки", дополнив его описанием принципа её срабатывания (фото 1).

Мышеловка
Фото 1. "Мышеловка" (современная реконструкция) в нейтральном - "заряженном" - состоянии.

Выражаясь суровым техническим языком, можно назвать "мышеловку" "устройством для регистрации направлений "прихода" и "ухода" вод паводкового подтопления в карстовых полостях", но мы, для простоты, будем пользоваться в тексте её народным названием (вполне, впрочем, отражающим, по меньшей мере, внешнее впечатление от конструкции).

"Мышеловка" крепко привязывалась к небольшому плоскому куску доломита так, чтобы она могла быть уложена на полу хода в устойчивом субгоризонтальном положении. Как и в случае с поплавком, всё устройство и тонкая леска с куском пенопласта ориентируются поперёк оси испытуемого хода. Проволочный поводок "мышеловки", одним концом подвижно закреплённый на её резиновом основании, своим свободным концом осторожно укладывался на вершину пластмассового шарика-подставки. С этого момента любое движение поплавка и лески должно было обязательно нарушить это "состояние неустойчивого равновесия" рабочего поводка "мышеловки". Таким образом сие хитроумное устройство подготавливалось к встрече с малоизученным кулогорским паводком образца 1979 года.

Что же фактически происходило с "мышеловкой" в паводок? Никто из нас, понятное дело, не имел возможности непосредственно наблюдать её работу в действии, но сама конструкция "мышеловки" предполагала следующие возможные варианты её срабатывания.

  1. Вода медленно заполняет полость, заливая, естественно, сначала основание хода, где установлена "мышеловка"; вода затапливает неподвижное устройство и поднимает кусок пенопласта, постепенно смещая его в направлении своего движения (направление "прихода").
  2. Под действием медленного движения воды поплавок смещается от своего первоначального нейтрального положения в одну из сторон вдоль оси хода; леска натягивается и сдёргивает проволочный поводок с шарика-подставки; с этого момента положение поводка относительно шарика весьма недвусмысленно показывает нам направление "прихода" воды на данном конкретном линейном участке пещеры.
  3. Вода продолжает заливать ход, поплавок постепенно поднимается вверх, натягивает леску, заводя проволочный поводок в "спираль-ловушку". В этом положении "мышеловка" остаётся до тех пор, пока сохраняется высокий уровень воды.
  4. Далее, в зависимости от гидрологической роли тестируемого хода, возможны два сценария развития событий:

а) "Тупик" - ход имеет тупиковое окончание, его гидрологическая роль незначительна; по мере снижения уровня воды на участке наблюдается "отлив": водная масса покидает тупиковый ход, медленно смещая поплавок в направлении "ухода"; поскольку поводок всё ещё находится в крайнем верхнем положении, то движение поплавка затягивает его глубже в "спираль-ловушку", тем самым надёжно фиксируя для нас первоначальное направление "прихода"; вода покидает ход, поплавок следует ей и, в конце концов, ложится на грунт, натянув леску в направлении "ухода" (точно как простой "поплавок" - см. выше). Таким образом, для "тупика" характерно несовпадение направлений положений проволочного поводка и поплавка: направления "прихода" и "ухода" воды противоположны (рис. 4).

б) "Транзит" - ход не имеет окончания, играет важную гидрологическую роль в данной пещере; вода в течение всего паводка сохраняет одно направление движения - направление "прихода"; постепенное снижение уровня воды не изменяет положение проволочного поводка, сместившегося с шарика в момент затопления участка; вода покидает участок, сохраняя первоначальное направление течения; поплавок ложится на грунт, фиксируя направление "ухода"; поводок не запутывается в "спирали-ловушке", а упирается в её основание. Для участка "транзита" характерно совпадение положений проволочного поводка и поплавка: направления "прихода" и "ухода" воды на участке совпадают (рис. 5).

Вот так, по нашему разумению, должна была работать "мышеловка" в очень сильно обводнённых условиях.

Прежде, чем перейти к описанию следующего, третьего, "шага" наших гидрологических исследований в Кулогорских пещерах, видимо, будет правильней хотя бы кратко осветить результаты двух первых "шагов".


Срабатывание мышеловки
Два варианта срабатывания мышеловки:
Рис. 4. "Тупик" - направление смещения поводка (синяя стрелка - "приход") не совпадает с направлением смещения поплавка (красная стрелка - "уход") - вода пришла на участок с одной стороны и ушла после паводка обратно.
Рис. 5. "Транзит" - направления смещения поводка и поплавка совпадают - вода прокатилась через участок "транзитом".

Результаты (1979 г.).

Как уже упоминалось выше, зимой 1979 года была проведена вторая экспедиция КО по исследованию дальней части пещеры К-5. Кроме топосъёмки, проводились и другие специальные исследования. Я, к примеру, пользуясь вышеописанной доморощенной "следопытской" методой чтения мезоскульптур, составил схему движения паводковых потоков по всей пещере (большая часть пещеры была мной к этому времени уже на этот предмет обследована летом 1978 года). Надо сказать, что в результате картина получилась, для меня лично, просто завораживающе очаровательной, возбуждающей и без того безудержный исследовательский пыл (Рис. 6). Тут как раз и созрел наш переход к "технике" - второму "шагу" гидрологических исследований в Кулогорах.

водные потоки в К-5
Рис. 6 Схема распределения водных потоков в пещере Кулогорская-5. По данным наблюдения следов движения воды на стенах, сводах и водно-механических отложениях ходов в 1978-1979 г.г.

водные потоки в районе Великих Озер
Рис. 7. Схема распределения водяных потоков паводковой волны в районе Великих Озер пещеры Троя, участка сбойки пещер К-13 и К-2 и вокруг Большого Сифона пещеры К-2. Пунктирными стрелками показано вероятное направление движения воды за Большим сифоном.

Итак, накануне весеннего паводка 1979 года началась работа по "заряживанию" вышеописанными "научными регистрирующими прибороми" 3 крупных пещер: К-1, К-4 и К-5. (Начались они, кажется, в ту же экспедицию и были продолжены в марте). Сейчас точно не помню, почему в этот круг не вошла пещера К-2, но, скорее всего, из-за временной недоступности (бывают годы, когда Сифон полностью перекрыт ледяной пробкой, и проход в зал Белое Безмолвие просто невозможен).

Надо сказать, что эти работы не входили в официальные планы экспедиции КО, поэтому времени на их осуществление у нас было в обрез. Но начальство, спасибо ему, благосклонно относилось к нашему исследовательскому энтузиазму и выделило нам два рабочих дня на все эти "забавы". Работали мы, что называется, бегом. Брали с собой план пещеры с заранее намеченными на нём точками размещения "поплавков", "мышеловок" и прочего, складывали в сумки и мешки все эти "приборы" и уходили на подвиг во славу большой науки. (Кроме автора, в подвиге тогда участвовали: Валя Тарабина (Малкова), Оля Кононова (Павлова), а после, в марте, ещё и Валя Фалёва (Сенчукова). О напряжённом режиме работ говорит, к примеру, такой факт, что мы в один день расставили наши "гидрологоческие ловушки и капканы" сразу в двух пещерах - Водной и К-5, где всего установили: 45 "мышеловок", 24 "лески", 5 "поплавков" и "гребёнок". Особенно густо мы "зарядили" пещеру К-5, - чтобы проверить уже сложившуюся схему распеределения паводковых потоков.

Далее оставалось только ждать результатов, которые мы могли узнать через несколько месяцев - после спада паводкового уровня воды в Кулогорских пещерах.

И мы их дождались! Весенний паводок 1979 года, как ему и положено, залил Кулогорские пещеры, а уже через 2-3 месяца мы получили возможность воочию узреть то, что он там натворил.

Скажу сразу, что не все результаты оказались блестящими. Так, "лески" сработали довольно "вяло": самодельный краситель, как и ожидалось, был смыт водой в интервале подтопления, но верхняя граница подтопления была на леске весьма размытой (± 10см), что на корню рубило идею всеобъемлющего "паводкового гидронивелирования" всех Кулогорских пещер. Результат оказался слишком грубым. Зато стало достоверно известно, что в паводок не все хода полностью заполняются водой, и наиболее высоколежащие части залов и "меандрирующих" ходов остаются сухими и не подвергаются корродирующему воздействию активных паводковых вод (по крайней мере - не каждый год). Кроме того, стало очевидным, что все участки с явными эрозионными скульптурами располагаются в высотном интервале современного паводкового подтопления - хороший аргумент в пользу актуальности этих скульптур!

"Поплавки" везде сработали как надо, исправно последовав за уходящей водой. А вот с "гребёнками" ничего не вышло: нити просто прилипли к глине откосов, на которых были уложены. (Видимо, следовало снабдить каждую нить маленьким поплавком, чтобы обеспечить их положительную плавучесть). Впрочем, "гребёнок" было установлено совсем мало. Мы, скорее, хотели просто проверить эту идею, поэтому такой результат нас не очень огорчил.

Наибольшие надежды возлагались нами на "мышеловки", способные, по задумке, дать ответ сразу, как минимум, на два вопроса: откуда вода в данную точку полости приходит, и куда она отсюда потом уходит?

Результаты оказались просто замечательными! Скажу сразу, что сработали ВСЕ "мышеловки" во всех трёх "заряженных" пещерах. То есть ни один проволочный поводок не остался безучастно лежать на шарике-подставке, но обязательно сместился в ту или иную сторону от первоначального нейтрального положения.

Абсолютное большинство "мышеловок" сработало строго "по теории" (см. выше), обозначив тем самым "тупиковые" и "транзитные" участки пещер. Самым замечательным оказалось то, что в "тупиках", как и следовало ожидать, стены и своды имели чётко выраженный коррозионный характер поверхности - с "колючими" коррозионными скульптурами. Здесь талая вода приходит, "кушает" в меру своей х имической активности гипсовые стены, насыщается и уходит, унося с собой растворённые соли. На участках "транзита" (особенно - в самых узких ходах, где, за счёт уменьшения площади пропускного сечения хода, скорость движения воды увеличивается), где направления "прихода" и "ухода" совпадали, наблюдалось наличие "сглаженных" стен, а также "носов" на полу и своде. Получалось, что участки с явными эрозионными скульптурами являются современными водопроводящими магистральными каналами, транспортирующими паводковые воды куда-то к месту их последующий разгрузки. Тем самым было доказано наличие в Кулогорских пещерах современных паводковых потоков с "приличными" скоростями движения и, как следствие, - актуальность эрозионных мезоскульптур на стенах.

Часть "мышеловок" (в шкуродёрной части пещеры К-5) сработала не совсем так, как мы ожидали. Получился как бы "третий вариант" их срабатывания, не предусмотренный разработчиками: несколько (3-4 штуки) из них, установленных в узких монолитных "трубах", просто смыло потоком вместе с привязанными к ним кусками доломита! Они были обнаружены в нерабочем состоянии в нескольких метрах от точки их первоначального положения. Учитывая массу каменного "постамента", к которому крепилась "мышеловка", можно было определить, что скорость движения потока в такой "трубе" равнялась, примерно, 2-3 метрам в секунду. Многовато для пещеры "озёрного типа"!

Замечательным было ешё то обстоятельство, что все смытые "мышеловки" были перемещены в направлении от входа вглубь пещеры! Что находилось в полном согласии с эрозионными мезоскульптурами на стенах шкуродёрных "труб" и нормально сработавшими "мышеловками" на соседних участках, дружно показавшими "транзит". Таким образом подтверждался феноменальный результат первичных гидрологических наблюдений (по мезоскульптурам): в паводок вода из озера на поверхности поглощается через вход и уходит транзитом вглубь карстового плато. Обратно эта вода по тем же каналам не возвращается!

рисунок

Ещё более замечательным оказалось то, что точно по такой же схеме работают и все остальные обследованные Кулогорские пещеры! (Рис. 3). (Позже выяснилось, что действительно ВСЕ: та же картина наблюдается в Трое, К-2 и К-8). Тогда-то, собственно, и возник "большой кулогорский вопрос": а куда девается эта огромная масса талой воды? Ответ на него мы ищем до сих пор.

Кроме "большого вопроса", полученные на этом этапе гидрологические схемы пещер К-1, К-4 и К-5 дали нам пищу и для такого предположения: если все пещеры на участке от р. Пинеги до Шлюза отводят паводковую воду от Кулогорского Уступа вглубь массива с обязательным последующим поворотом на север, то не являются ли они частями единой карстовой водоносной системы? Системы, у которой все обследованные нами пещеры являются лишь небольшими боковыми питающими каналами, и основная часть которой протянулась в глубине плато параллельно уступу? Дело было за малым - доказать это "подозрение", что называется, "на физическом уровне": сквозным прохождением пещер и топосъёмкой. Чем мы, собственно, с тех пор и занимаемся.

(Но истории "отрытия недостающего звена" - пещеры Троя и последующих сбоек пещер К-1, К-2 и К-13 - это, как говорится, главы уже совсем другого романа. Мы же по-прежнему остаёмся в рамках избранной гидрологической темы).

Одним из самых важных выводов по результатам паводка 1979 года было всё же подтверждение правильности методики определения направлений движения воды по эрозионным мезоскульптурам. То есть эксперимент с "мышеловками" доказал, что, изучая гидрологические особенности пещеры (в частности - направления движения паводковых потоков), можно просто "верить глазам своим" - читать следы коррозионного и эрозионного действия подземных вод на всех доступных наблюдению поверхностях пещерного рельефа, не применяя никаких приборов и хитрых приспособлений. Стало ясно, что достаточно пройти с наблюдениями по всем ходам обследуемой полости, чтобы составить общую схему распеределения потоков паводковой волны в ней. Отпала необходимость дальнейшего применения для этих целей "мышеловок". (Оговорюсь сразу - не во всех случаях).

* * *

Прикладная гидрология.

Кижи и Голубинский Провал.

Интересно, что этот простой "следопытский" метод оказался полезен нам не только в запутанных кулогорских лабиринтах, но и в Голубино, где обычно линейный ("речной", "векторный") характер полостей, вкупе со множеством морфологических деталей, не оставляет сомнений в направлениях движения воды в них. Так пещера Кижи (№140), имеющая на входе классический карстовый цирк, в котором, в классическом же случае, должна располагаться "разгрузка" - ручей, вытекающий из пещеры (как в цирке Пехоровской, например), такового почему-то не имеет. Более того, ряд признаков показывает, что в этом цирке поглощается весенний паводковый поток, приходящий, буквально, через дорогу от противоположного борта лога Голубинского. При внимательном изучении эрозионных скульптур в пещере Кижи оказалось, что паводковый поток, поглощается через Нижний вход, транзитом проходит по галереям пещеры и поглощается в сифоне. Последующее пространственное наложение планов пещер Кижи и Голубинский Провал показало взаимное "стремление" их конечных сифонов навстречу друг другу. Явную генетическую связь этих соседних пещер подтвердило и так называемое "вертикальное радиозондирование" (лето 1981 года), доказавшее наличие обрушившегося фрагмента подземной галереи между ними. А если учесть, что в паводок ручей, текущий по Голубинскому Провалу, выходит именно из сифона, то становится очевидной современная гидрологическая связь соседних пещер, а также поглощающая и "транзитная" роль пещеры Кижи в этом "тандеме". Тогда, помнится, мы были страшно рады пониманию этой картины.

Сбойка пещер К-2 и К-13.

Наиболее ярким примером успешного прикладного использования методики чтения эрозионных скульптур в Кулогорских пещерах можно считать, пожалуй, эпизод сбойки пещеры Троя с системой Кулогорская-1-2. Весной 1985 года экспедиции "Лабиринта" работали в Трое, картируя участок пещеры к югу от сифонов, где отчётливо "светила" перспектива сбойки с соседней пещерой К-2 (оставалось менее сотни метров по прямой). Хода были узкими, низкими, шкурными, лабиринт - запутанным, изобилующий "перспективными", но малопроходимыми щелями, поэтому определить, где именно находится столь желанный проход в соседнюю пещеру было очень и очень не просто. Тогда-то и был применён наш "гидрологический" метод: читая скульптуры на стенах, мы пошли с топосъёмкой по пути "навстречу воде". Путь этот оказался достаточно извилист, богат узостями, но, к нашему счастью, проходим для человека. В итоге мы, слегка прокопав щель сбоку высыпного конуса, "выпали" в район Море Глин пещеры К-2 (Рис. 7). Отснятый нами "водный маршрут", как показала дальнейшая детальная отработка участка сбойки, оказался единственной проходимой "пуповиной", соединяющей две соседние пещеры. Все остальные ходы заканчивались тупиками.

Перспективы Большого Сифона пещеры К-2.

Куда девается паводковая вода, проходящая транзитом по широким ходам пещеры Кулогорская-2? По данным наших гидрологических наблюдений получается, что в Море Глин формируются два неравноценных по объёму водотока: меньшая часть воды уходит по вышеописанному "водному маршруту" к сифонам пещеры Троя, где вливается "боковым притоком" в мощный поток, транспортирующий талые воды от входа к Великим Озёрам; основная же масса воды проходит через лабиринт Моря Глин и магистральный тоннель Кулдарьинский Канал, чтобы нырнуть под гладкий эрозионный свод Большого Сифона (часть воды отделяется перед сифоном и образует отдельный, восточный, "рукав", работающий "на правом фланге" системы и текущий также на север).

Как видите, дорогой читатель, Большой Сифон пещеры К-2 играет немаловажную роль в "гидрологическом сценарии", ежегодно разыгрываемом в этих подземных краях. Здесь поглощается огромная масса воды, стремящаяся куда-то на север и, судя по всему, формирующая мощную паводковую "артерию", идущую параллельно основному потоку пещеры Троя (всего в 150 метрах к востоку от последнего). В пользу этого говорит сам облик сифона: стены и своды сильно сглажены, на дне - песчаная "рябь", прикрытая тонкой корочкой свежей глины, отложившейся в послепаводковый "период застоя".

Все наши попытки обойти сифон по боковым "блинам" оказались безуспешными. (Да и не могли быть иными, потому что весь облик этих низких "ползучек" говорит о режиме "тупиковой застойной коррозионной проработки". Если бы был проход, то вода на этом участке обязательно использовала бы его в паводок, оставляя соответствующие следы). Лабиринт Междуречье, отснятый со стороны Трои, позволил выйти в точку, лежащую всего в 60-70м к западу от "субмеридианального створа" Большого Сифона, но, увы, не вывел в засифонную часть.

Попытки понизить уровень воды в постоянно и безнадёжно закрытом сифоне с помощью шлангов и рытья Кулдарьинского Канала (1986г.) тоже не дали положительных результатов.

Итак, за 20 лет исследований (первопрохождение этого участка было сделано экспедицией КО в январе-феврале 1980 года) никому так и не удалось заглянуть за Большой Сифон, как нам этого ни хотелось.

рнисунок

В пользу перспективности "белого пятна", лежащего к северу от Большого Сифона, говорит не только вышеописанная гидрологическая картина, но и результаты некоторых непосредственных наблюдений в самых дальних частях пещеры Троя. Так, весной 1989 года в результате рекогносцировочной топосъёмки нам удалось пройти в точку, лежащую на 90м восточнее зала Тектоника в районе Великих Озёр. Задача "идти до упора" тогда не ставилась, хотелось просто посмотреть, как изменяется характер пещеры по мере углубления в массив (естественно, при этом мы сознавали, что, двигаясь на восток, можно оказаться в той самой "засифонной части"). Пространственно мы оказались почти строго к северу от Большого Сифона К-2. Но самым интересным было то, что мы выпали на несколько параллельных сильно ободнённых ходов, имеющих направление С-Ю, "классическую" овальную геометрию сводов и стен, носящих несомненные следы эрозионной проработки. И что особенно приятно нашему сердцу, - следы эти показывали, что вода в паводок течёт здесь с юга на север, то есть приходит со стороны К-2 (больше просто неоткуда!). Тогда же (вдвоём с Мишей Некрасовым), выбирая "точку вертикального радиозондирования" и делая попутно "гидрологию", мы почти случайно зашли в новый район, лежащий ещё далее к северу. Там мы увидели точно такие же обводнённые субмеридианальные эрозионные ходы, показывающие наличие крупной системы водопроводящих магистральных ходов, лежащих восточнее обследованной части пещеры Троя (что значит - к северу от Большого Сифона).

По всем имеющимся признакам, за Большим Сифоном К-2 "имеет место быть" крупное продолжение пещеры, перспективное, как минимум, на соединение с уже известными участками в дальней части пещеры Троя. Насколько эти сильно обводнённые полости "богаты" воздухом, сказать трудно. Но сама многоярусная морфология Кулогорских пещер обещает наличие там не только сифонных каналов, но и вполне доступных для "нормального" спелеолога мест.

Итак, на сегодня нам известны два пути за этот сифон: нормальное прохождение со стороны Великих Озёр и прохождение с аквалангом непосредственно через Большой Сифон (Рис. 7). Первый путь - это "медленный" путь продолжения плановой "отработки" лабиринтов пещеры Троя (в которую, кстати сказать, на настоящий момент не существует открытого входа). К сожалению, для проведения таких крупномасштабных экспедиций сейчас просто нет энтузиастов. Второй путь, на фоне прогрессирующего развития в Архангельске подводной спелеологии, представляется более скорым и реальным. Если, конечно, данная задача покажется достаточно интересной "ластоногим" спелеологам.

(Надо сказать, что попытка пройти Большой Сифон с аквалангом уже была предпринята Алексеем Жарововым в 1989 году. Недостаток опыта не позволил ему тогда пройти далее нескольких метров).

* * *

Продолжение описания наших гидрологических исследований в Кулогорских пещерах будет опубликовано в следующем выпуске.

рисунок


Карст в холодном климате назад оглавление вперед Московско-архангельская экспедиция